Согласно позиции большинства историков, отражённой как в советской, так и в современной российской номенклатуре, донцы рассматриваются как локальная группа служилых людей или как субэтнос русского народа[1]. Тем не менее, некоторые исследователи рассматривают донцов как отдельный этнос[2][3].
Историк Владимир Королев отмечал, что современные специалисты относят донских казаков к обладающей особенностями части русского народа, к субэтносу, перерастание которого в этнос было прервано в годы Гражданской войны, к одному из этносов восточных славян[3]. Историк Владимир Трут придерживается версии о казачестве как о субэтносе, формирование которого в этнос был искусственно прервано во время Гражданской войны[4]. Историк Николай Мининков взгляд на казачество как на отдельный от русских этнос считает мифом, и говорит о тенденции превращения казаков в субэтнос, прерванной революцией и гражданской войной[5][6]. Историк Щупленков отмечает, что современные исследователи считают казачество субэтносом входящих в казачество народов[7]. Историк Дмитрий Сень считает вопрос об отнесении казачества к отдельному этносу вообще некорректным, из-за значительной этнической и культурной неоднородности казачества[5]. Историк Игорь Ерохин в своем анализе мнений исследователей также отказывается оценивать казачество как этнос, и характеризует его как субэтнос, особую этнографическую группу[8].
Одними из предшествеников донских казаков являлись казакирязанские. Известно, что основу древнего рязанскогоказачества составляли новгородские ушкуйники, воины из состава добровольных профессиональных дружин, созданных в Новгороде, которые не только занимались речным пиратством, но и защищали рязанское пограничье и сопровождали купеческие караваны, ходившие по Дону от Данкова до Азова.
По мнению ряда историков, возможными предшественниками казаков вообще, также являлись вольные сообщества бродников, предположительно беглых крестьян и посадских, известные со времён монгольской власти над восточнорусскими княжествами. Под 1353 годом в летописном известии о захвате рязанцами Лопасни - бывшего владения рязанских князей, отмечается, что это военное предприятие возглавил князь Олег «съ своими резанцы, съ поташвникы ему съ бродни».
По Дону проходила и сама юго-западная граница Рязанского княжества, там стояли казачьи крепостицы, а на юг от них тянулось малонаселённое Дикое поле. Рязанские казаки упомянуты и в более поздних записях московского Иноземного приказа при историческом описании под 1444 годом битвы на Листани. Так, в летописи о нападении той зимой московитов и мордвы на татар говорится: «и приидоша на них мордва на нартах с сулицами, и с рогатинами, и с саблями; а Казаки Рязанские такоже на нартах с сулицами, и с рогатинами, и с саблями з другия стороны».
XVI век
Под 1502 годом в летописях упоминается наказ московского великого князя Ивана III рязанской княгине Агриппине: «Твоим служилым людям и городовым Казакам быть всем на моей службе, а кто ослушается и пойдёт самодурью на Дон в молодечество, их бы ты, Агриппина, велела казнити».
В 1520 году последний рязанский князьИван Иванович был московским великим князем Василием III вызван и посажен в тюрьму в Москве. Таким образом, с 1521 года Рязанское княжество полностью утратило свой статус и самостоятельность, и стало частью стремительно расширяющегося Московского государства. С верховьев Дона рязанские казаки и все, кто стремился к вольной жизни стали уходить дальше на юг.
В грамоте, датированной 1550 годом, от ногайского бия (князя) Юсуфарусскому царюИвану Грозному, князь Юсуф пишет: «Холопи твои, нехто Сарыазман словет, на Дону в трёх и в четырёх местах городы поделали, да наших послов и людей наших, которые ходят к тебе и назад, стерегут, да забирают, иных до смерти бьют… Этого же году люди наши, исторговав в Руси, назад шли, и на Воронеже твои люди — Сарыазманом зовут — разбойник твой пришёл и взял их».
Писатель Е. П. Савельев считал, что «Сары-Азман — слово персидское, …означающее „удальцы“». Другие историки (Н. Коршиков, В. Королёв) отмечают, что «Сары-Азман, возможно, был татарином, азовским или мещерским». Дореволюционный историк С. Щелкунов, опубликовавший в 1914 году основательный очерк о происхождении донского казачества и его взаимодействию с Московским государством, называет Сары-Азмана «татарином», добавляя, что «…Сары-Азман — личное имя или прозвище». Позднее Азманом, например, звали калмыка, участника Первой мировой войны, кавалера двух Георгиевских крестов, полковника одного из Донских полков, атамана станицы Граббевской (1908—1914 гг.) Азмана Батырева.
В 1570 году на нижнем Дону, при участии запорожцев, была основана первая столица донского казачества - город Черкасск. Донские казаки активно сотрудничали, совместно воевали и перенимали многие свои обычаи от запорожских казаков:
«Когда турецкое войско ходило под Астрахань, то в оное время царем Иоанном Васильевичем призван был с Днепра князь Михайло Вишневецкий с 5000 запорожских казаков, которые, соединясь с поселенными на Дону, великую победу на сухом пути и на море над турками одержали, и таким образом без оных черкасских казаков большая часть оставшись на Дону в 1570 году, построили совокупно с Донским сей город, в коем и жили долгое время без жён[12], как запорожцы».
Вскоре после подавления русским царёмразинского восстания, 28 августа 1671 года донские казаки принесли присягу Алексею Михайловичу и затем присягали и его преемникам[17]. В присяге содержался запрет на дипломатические отношения с другими государствами[17]. В 1698 году в бассейне Дона были основаны две русские крепости — Петровск на реке Медведица и Павловск на Хопре[17].
В 1708 году Петром I территория донских казаков была административно унифицирована согласно формировавшейся системе «империи», была отменена выборность атаманов, казаки стали обязаны служить в царской армии. Кроме того, на Дону был построен ряд русских крепостей, причём их коменданты имели право разрешать споры между казаками и старшинами, а также между казаками и соседними народами (калмыками и ногайцами)[17].
При правлении потомков Петра I, Войсковой круг донских казаков постепенно лишался своих полномочий. С 1732 года он не мог избирать походных атаманов, а с 1754 года — также войсковых старшин[22].
С 1779 года во время военных кампаний донским казакам выплачивалось следующее жалование: полковнику 300 рублей в месяц, есаулу, сотнику, хорунжему — 50 рублей в месяц, рядовым казакам 1 рубль в месяц (для сравнения лошадь стоила 40—80 рублей). Выдавалось казённое сукно на пошив мундиров. Также казаки были освобождены от налогов в пользу государственной казны, но по первому требованию Военной Коллегии казак должен был явиться вооружённым, по форме одетым и с конём по месту сбора полка.
Донские казаки всё же частично сохранили свои привилегии и в новом статусе, отстаивая их перед имперскими властями, примером чего может служить Есауловский бунт против принудительного переселения казаков на Кубань 1792—1794 годов.
В соответствии с «Положением о Войске Донском» 1835 года Войско было разделено на четыре округа во главе с окружными генералами. Казачьи чины имели следующее наименование: казак, урядник, подхорунжий, хорунжий, сотник, подъесаул, есаул, войсковой старшина, подполковник и полковник. Общий срок службы определялся в 30 лет, из них 25 лет полевой и 5 лет внутренней службы. В 17 лет казак считался малолетком и до 19 лет отбывал «сиденочную» повинность, а на двадцатом году шёл на службу в полк на три года, а на Кавказе — на четыре года. Атаман Платов для снаряжения казаков оружием заказал сделать ружья на Тульском оружейном заводе по образцу казачьего оружия. После трёх лет казак возвращался домой на два года, а потом снова шёл на службу опять на три года, и так до четырёх раз. Поэтому на службе были казаки 20-, 25-, 30- и 40-летнего возраста — так по «Положению» была устроена казачья служба.
В 1838 году были изданы «Правила для состава и построения казачьих полков». По этим правилам, в казачьем полку положено было иметь — 1 полкового командира, 1 войскового старшину, 5 есаулов, 6 сотников, 7 хорунжих, 19 старших урядников и 19 младших, и из них 1 старший урядник — знаменщик и 1 младший урядник — его ассистент, 60 приказных, 1 полковой писарь, 1 лекарский ученик и 750 казаков. Полк делился на 6 сотен. В сотне полагалось 4 взвода. Сотня строилась в две шеренги или лавы.
Для улучшения лошадей казаков в 1844 году было издано положение о конских табунах Войска Донского и устроен Провальский войсковой конский завод, где было определено иметь 34 жеребца и 250 кобыл лучших русских, донских и кавказских пород. В 1851 году были открыты первые скаковые общества на Дону: в Новочеркасске и Урюпинске.
Офицер и рядовой казак Войска Донского начала XIX века
Пиратский К. К. Казак Донского Войска и Обер-Офицер Донской Конно-Артиллерийской № 2 батареи. 1862 г.[25]
право беспошлинной торговли в пределах войсковых территорий;
особые права на пользование государственными землями и разными другими угодьями, как то: рыбной ловлей, добыванием соли и тому подобное.
В видах развития торговли и промышленности почти во всех казачьих во́йсках были учреждены торговые общества казаков, так как купцы были ограничены в правах торговли в сельской местности, этим также отчасти устранялась необходимость перехода значительного числа казаков в купеческое сословие — купцов из-за их разъездов было трудно мобилизовывать.
XX век
Портрет донецкого казака (худ. Ф.Выгживальский)Агитплакат Первой мировой войны «Казацкая атака» с изображением донских казаков, атакующих кайзеровскую кавалерию
На 1913 год численность донского казачества составляла 1 млн 525 тыс. чел., включая 30 тыс. калмыков.
Во главе Войска находился Войсковой наказной атаман, обладавший правами генерал-губернатора по гражданской части и командующего войсками округа по военной. Он возглавлял военное управление, в которое входили Войсковой штаб, управление Донской казачьей артиллерии и гражданское областное управление Войска Донского.
Войсковой наказной атаман назначал Окружных атаманов семи округов (Черкасского, 1-го Донского, 2-го Донского, Усть-Медведицкого, Хопёрского, Донецкого, Сальского), а также окружных начальников по гражданской части и окружных воинских начальников, имевших права уездных воинских начальников Ростовского и Таганрогского округов.
В перестроечное время на территории СССР и РФ были предприняты попытки возрождения на Дону как казачьих обычаев и традиций, так и казачьих воинских формирований. Этот процесс также породил новые конфликты и расколы в среде тех, кто считает себя потомками донских казаков.
Согласно переписи населения 2002 года, только на территории Российской Федерации живут более 140 тысяч человек, записавших свою национальность как «казак», «казачка».[28][29] Большинство из них в Ростовской — 87 492 чел. и Волгоградской областях — 20 648 чел, всего — более 108 тыс. чел.[30]
Административно-территориальное деление
В плане административно-территориального деления Войско подразделялось округа (9), а те состояли из юртов.
В 1918 году из частей Усть-Медведицкого, Донецкого и Хопёрского округов был образован Верхне-Донской округ[31].
На войсковой территории располагалось 135 станиц, включая 13 калмыцких станиц, и 1728 казачьих хуторов.
Управление
Высшей властью в Войске считался Войсковой Круг, который назначал или утверждал Войскового Атамана. Помощниками атамана были войсковые есаулы. Секретарём считался войсковой дьяк. Администрирование осуществлялось при помощи войсковой канцелярии, где также имелась должность казначея, толмача и асессора.
Культура
Воспитание казака
Лет с трёх-пяти казачок приучался к верховой езде. Обучение было тяжёлым и постоянным. Стрелять учили с семи лет, рубить шашкой — с десяти. Сначала спускали тонкой струйкой воду и «ставили руку», чтобы клинок под правильным углом резал воду, не оставляя брызг. Потом учили «рубить лозу», сидя на коновязи, на бревне, и только потом на боевом коне, по-боевому, по-строевому осёдланном. Рукопашному бою учили с трёх лет, передавая особые, в каждом роду хранящиеся приёмы.
Мальчика воспитывали гораздо строже, чем девочку, и жизнь его с раннего детства была заполнена трудом и обучением. С пяти лет мальчишки работали с родителями в поле: погоняли волов на пахоте, пасли овец и другой скот. Но время для игры оставалось. И крёстный, и атаман, и старики следили, чтобы мальчонку «не заездили», чтобы играть позволяли. Но сами игры были такими, что в них казак обучался либо работе, либо воинскому искусству.
Сыновьям казачьих офицеров времени на детские игры отпускалось меньше, чем сыновьям простых казаков. Как правило, с пяти-семилетнего возраста отцы забирали их в сменные сотни, полки и увозили с собой на службу, часто и на войну.
Именно приобретённые в счастливые годы детства навыки помогали стать казаку лучшим в том ремесле, для которого он был рождён, — военной службе.
Жилище является одним из основных элементов материальной культуры людей. Архитектура донских казачьих станиц отличалась от построек других населённых пунктах России. Эти отличия выработались благодаря социально-историческим и природно-климатическим условиям проживанию людей.
С древнейших времён на Дону самым простым жилищем была полуземлянка, покрытая камышом или соломой. Степняки-кочевники проживали в юртах или в балаганах. Такие шатры — балаганы и ныне ставятся казаками на покосах или полевых станах.
На особенности традиционного казачьего жилища, которое они называют куренём, повлияла речная культура Нижнего Дона и Прикавказья. Первые поселения на Дону возникали в плавнях — речных камышовых зарослях. Для сооружения домов использовались имеющиеся в наличии материалы. Стены домов плели из двух рядов прутьев или из камыша, пространство между прутьями для сохранения тепла и прочности заполнялось землёй. Крыша покрывалась камышом, в ней делалось отверстие для выхода дыма. Жить в таких сооружениях можно было не везде, многокилометровые разливы рек требовали свайных, приподнятых над землёй построек.
На территории Верхнего Дона преобладало жилище без подполов из местного строительного материала, в основном лесоматериалов. Для строительства турлучных жилищ[32] и кровли крыш использовались чакан и камыш, саманный кирпич из глинистого грунта с добавлением соломы или других добавок, высушенного на открытом воздухе использовался для сооружения стен. Характерной особенностью построек северных округов было использование наземной системы отопления. Кроме русской печи под кроватью, у стены, размещали небольшую печурку — подзёмку.
Музыка
Музыкальный фольклор донского казачества богат, разнообразен и обладает своей самобытностью.
Среди донских казаков в качестве музыкальных инструментов бытовали балалайка, скрипка, гармонь, бубен и колёсная лира (местное название — рылей, название исполнителей — рылешник; также ввиду издаваемой лирой бурдона, она называлась гудком, а исполнители — гудошниками). На гармони, скрипках и балалайках играли на «балах» — танцевальных вечеринках молодёжи, на которых исполняли модные танцы (польку, падеспань, краковяк, кадриль), ансамбль из гармониста и скрипача уже назывался оркестром[33]. Однако зафиксированы исполнения под скрипку и балалайку и народных мелодий, в частности, из хутора Мрыхвоского. Во время посиделок на дому, свадеб и гулянок самым популярным инструментом был бубен, аккомпанировавший плясовым песням и танцам вроде камаринской, барыни, цыганки и казачка[33]. Под аккомпанемент рылея, бытовавшего до начала XX в. станицах Белокалитвинской (ныне — город Белая Калитва) и Екатерининской (ныне Краснодонецкая) исполнялись духовные, исторические и протяжные песни, былины и плясовые мелодии, из-за чего их могли приглашать на праздники, и в отличие от лирников в других областях России, бывших бродячими музыкантами и каликами перехожими, зарабатывавшие музыкой себе на жизнь, донские рылешники были зажиточными. У белокалитвинских рылешников самой любимой мелодией была песня «По Донцу, по Донцу». Донской рылей обладает четырьмя струнами, из которых две — мелодические, одна — бурдонная (предназначенная для извлечения монотонной, гудящей ноты), и одна — для возвращения клавиш в исходное состояние после нажима, находившаяся непосредственно в корпусе. Количество клавиш составляло от 11 до 14. Корпус — овальный с длинной и широкой шейкой, на левой стороне которой и располагаются клавиши для игры, и которая оканчивается головкой-коником с четырьмя колками-закрутками для струн[34][35].
Для донских казачьих песен характерны многоголосие. Традиционно «женскими» являются бытовые, семейные, лирические (они же «девичьи»), свадебные и хороводные, в то время как «мужскими» считаются походные, строевые и «служивские» песни. Очень ценится мужской голос, однако при отсутствии мужчин среди поющих, их роль могут брать на себя и женщины[33].
Протяжные песни («тяговые») исполняются а капелла ансамблем из пяти-семи человек. Нередко в протяжных песнях присутствуют обрывы и повторение слов куплетов, широкий распев слогов, вставки в середине слов и восклицания с частыми междометиями. Плясовые песни («под пляс», «частые», «круговые») обычно поются под хлопки, выкрики в такт, а в качестве сопровождающего музыкального инструмента используется только бубен. В отличие от плясовых песен из других регионов России, называвшихся у донцов «песнями под гармонь», донские плясовые песни характеризуются удалью и умением зажечь весельем окружающих[33].
Для казаков верховьев Дона характерно многоголосное пение, состоящее из двух контрастных по звучанию регистров — верхнего и нижнего, и отсутствию басов. Как правило, голосов четыре. Присутствует подголосок (местное название — ди́шкант), нередко представляющий собой вокализацию гласных звуков. Мужское пение звонко, нередко песня начинается с речитатива (проговора), исполняемая мужским голосом, определяющим тональность и темп песни. Остальные голоса ведут вариант песенного напева в импровизационной манере[33]. Во многоголосной манере исполняются в том числе и былины.
Былины к настоящему времени практически забыты, найти исполнителей очень сложно[33].
Отношение к браку
Когда на Юг массово заселялись русские, донцы предпочитали не жениться на русской или украинке[9]. Даже если такой союз случился, то донской казак обрекал себя и свой род на вечный позор[9]. Эта традиция сложилась в XV веке, так как, крестьяне, искавшие вольной жизни и нашедшие её на берегах Дона, были практически все мужчинами[9]. Поэтому лихие казаки устраивали набеги на соседей, в основном Турцию. В качестве трофеев донцы брали в жёны красивых турчанок, образуя смешанные браки[9].
Примечательно, что во время атаки на турок в Таганрогском заливе в 1635 году донцы захватили в плен 1735 женщин, которых всех впоследствии взяли в жёны[9].
Фамилия Болдырев пошла от того, что рождённых в этих браках детей, называли болдырями. Турчанок они называли ясырками[9].
Посвящение в казаки
Настоящим казаком считался тот, кто родился на Дону и имел корни донского казачества[9]. Но нужно отметить, что стать казаком мог и потомок в третьем поколении человека, которого приняли в казаки и создавшего здесь собственную семью[9]. Нужно было пройти обряд посвящения в донские казаки, когда семья казака приезжала из других мест. В посвящении принимали участия дети от 3 до 7 лет, хотя донские дети проходили этот ритуал с 10 лет[9].
Ритуал
мальчик должен продемонстрировать знание традиций и православных молитв
целовал казачью шашку в знак присяги на верность войску Донскому
казачку дарят евангелие и фуражку, и с этого момента он считался полноправным казаком, вступившимна военную службу[9].
Образование
В 1748 году в Черкасске было открыто первое образовательное учреждение — Войсковая латинская семинария — для подготовления казачьих детей к духовному званию. В 1790 году в Черкасске открылось Народное училище, где детей обучали грамматике, арифметике, французскому, немецкому языку, рисованию. В 1805 году открылась первая Донская гимназия.
Формально все казаки считались военнообязанными и подлежали призыву на службу поголовно. Но такие призывы были редки. Прикрывая границы на тревожном и непрерывно грозившем войной юге России, казаки и у себя дома были в постоянной боевой готовности. Число их стычек с грабителями, воровавшими скот и угонявшими людей, не поддаётся никакому учёту. Фактически шла ежедневная, затяжная, многовековая война, которая с русской стороны велась силами исключительно казаков. Отрывать их на службу и оголять границу было не всегда разумно. Кроме того, правительство прекрасно понимало, что гораздо удобнее позволять казакам самим формировать воинские части.
Полки собирались всего за несколько месяцев до похода. Войсковому атаману приходил указ от Военной коллегии о сборе на службу определённого числа полков, и он рассылал наряд по станицам.
Принцип сбора был совершенно средневековый, ордынский. Атаман выбирал из числа богатых и известных казаков полковых командиров. Им давалось предписание о сборе полка своего имени. В предписании говорилось, из каких станиц брать казаков. Давалось также несколько мундиров для образца, сукно на весь полк, седельные щепы, ремни, весь материал для снаряжения и 50 опытных боевых казаков для обучения новобранцев-малолеток. Командиру полка указывали день и место, куда должен быть приведён сформированный полк. Далее в его распоряжения власти не вмешивались.
Полковой командир был хозяином и создателем своего полка, он делал представления о производстве в офицерские чины и ставил урядников, писал устав на основании личного опыта или опыта старших, если был молод. Но поскольку в полку бывали казаки и старше и опытнее его, то действовали они вполне самостоятельно, по здравому смыслу.
Собранный и полностью экипированный полк проходил смотр оружия, коней и боевой выучки казаков, после чего командир отпускал казаков домой проститься с близкими и назначал место сбора для службы. Например: быть на Рождество в Санкт-Петербурге. Полк рассыпался на звенья и отделения и разными дорогами самостоятельно добирался до места службы. В условиях похода малолетки под руководством урядников окончательно проходили «курс молодого бойца». Так собирались знаменитые полки Грекова, Платова, Ефремова, которые под командованием Суворова, а затем Кутузова били турок, французов и все «двунадесять языков, дерзнувших вторгнуться в пределы нашего Отечества».
Дисциплина была в исключительно ответственном отношении казака к исполнению своего воинского долга. У казаков были очень малые потери в боях, поскольку воевали они рядом со своими станичниками: зачастую дед, отец и внуки в одном строю. Они оберегали друг друга и скорее позволяли убить или ранить себя самого, чем своего товарища. Одна серьга в ухе казака служила знаком, что данный мужчина — один сын в семье, таких берегли в бою, в случае гибели некому будет продолжить род, что считалось большой трагедией. Если предстояло смертельно опасное дело, не командир решал, кому на него идти: иногда это были добровольцы, но чаще дело решал жребий или розыгрыш.
Хорошо вооружённые воины, которые с самого рождения обучались своему ремеслу, отлично владевшие различными боевыми навыками, в том числе и тактическими, умеющие быстро выполнять поставленные задачи — всё это, в совокупности, делало казаков абсолютно незаменимыми для русской армии.
Казачьи символы и знаки
Войсковые символы
Древним гербом Войска Донского был олень, пронзённый стрелой. А. И. Ригельман в своём «Повествовании о Донских Казаках» писал: «От начала же оное Войско или правительство оного имело и ныне ещё имеет небольшую печать с изображением оленя, поражённого стрелою и с надписью вокруг оного: Печать Войсковая, олень поражён стрелою. Оную употребляли да и ныне употребляют по Войску своему. Есть ли что малое какое повеление следует послать, то от Канцелярии, за печатью оной, дьяк на полулисте, то есть в четверть писанное, повеление без закрепы посылает, что приемлется за повеление Войсковое». Следовательно, было достаточно одной печати без подписи дьяка или атамана. Возрождённая в 1918 г. республика Всевеликое Войско Донское пользовалась тем же изображением для своего герба, но именовалось оно иначе: «Елень пронзён стрелою». В рамке простого геральдического щита на голубом поле изображался «белый олень, пронзённый чёрною стрелою, в позиции стоящей, с рогами в три и четыре ветви».
В 1704 (1709) году Пётр I пожаловал донцам печать с изображением голого казака в папахе, c мушкетом и саблей, сидящего на бочке, рядом с которой лежала чарка. Композиция печати должна была выразить мысль, что казак, даже если он горький пьяница, не пропьёт папаху и оружие.
В 1706 году Пётр Великий, даровал войсковым атаманам и всему Донскому войску «честные и знатные войсковые клейноты», состоявшие из «Бунчука с яблоком, с доскою и с трубою серебряною, золочёными»[36], за их верную службу, и усмирение, бунтовавшихстрельцов и казаков в Астрахани.
10 марта 1732 года донцам была дарована печать с изображением двух сабель и казачьего рога. С 30 мая 1775 года на печати войска стали изображать государственный герб.
В Войске Донском войсковая печать вручалась атаману при выборах. Ею скреплялись все документы. Также символом атамана являлась
Медаль — личный знак атамана (или почётного судьи). Носилась на шее, на ленте или цепи, выпускалась на кафтан. На лицевой стороне надпись — «Атаман станицы» и государственный герб или портрет государя. На обороте — имя атамана. По окончании срока оставалась атаману на память.
Известно о даровании Войску Донскому российскими царями следующих войсковых клейнодов:
Петром I «Великим»
в сентябре 1704 года пожалована насека, представлявшая собой деревянную трость длиной 177,5 см с резьбой по всей длине в виде сучьев, окрашенную под цвет орехового дерева, на верхнем конце которой помещена серебряная головка с надписью «Насека Войска Донского 1704 года».
в 1706 году за заслуги при усмирении астраханского бунта пожалованы: пернач, бунчук и знамя большое.
Екатерина II в 1776 году пожаловала войску бунчук, с надписью на доске при нём: «Войска Донского, войсковому атаману Алексею Иловайскому, пожалован в 1776 г. etc.»[36], булаву и насеку для атамана[37].
Святынями являлись различные награды войска, в ознаменование тех или иных его подвигов, в том числе:
Бобылев хвост — регалия подобная бунчуку, но древко наверху носило вызолоченный шар, на котором прикреплялся парящий орёл, а белые волосы (в золотой сетке) свешивались из шара. Этот знак донские казаки применяли наравне с бунчуками; означал он волю и на конец XIX век употребляется казаками в торжественных случаях; его несли всегда впереди. Термин «бобылев» происходит от того, что «бобылём» называют коня чисто белой масти[36].
Знамя с надписью «Верноподданному Войску Донскому, в ознаменование подвигов, оказанных в последнюю Французскую войну, в 1812, 1813, 1814 годах». Пожаловано в 1817 году.
Знамёна простые.
Казачьи атрибуты
Шашка — холодное оружие с клинком небольшой кривизны, в переводе с одного из языков кавказских горцев означавшее «длинный нож». Вручалась казаку в 17 лет старыми казаками. В 21 год при отправке на службу казак получал темляк к ней. Шашка хранилась дома на видном месте (на ковре), передавалась от деда к внуку. Потеря шашки (и шапки) — большой позор. Решением круга казак мог быть лишён права ношения шашки на определённый срок. Следующим наказанием было исключение из казачества[источник не указан 1740 дней].
Нагайка — короткая конская плеть — оружие. В повседневной жизни — знак власти у полноправного строевого женатого казака. Нагайка использовалась как оружие в схватке, для телесных наказаний к провинившимся казакам по решению круга и совета старейшин[источник не указан 1740 дней].
Посох являлся символом старости и мудрости. Члены совета старейшин сидели, опершись на посох. Поднятый посох означал призыв круга к молчанию. Шапка, поднятая на посохе, — особо важное сообщение[источник не указан 1740 дней].
Погоны — часть казачьей одежды, носились казаками до «выхода на льготу» (по возрасту, ранению). Офицерам погоны, галуны и шевроны разрешалось носить пожизненно[источник не указан 1740 дней].
Лампасы — часть казачьей одежды, полосы контрастного цвета на брюках, входящих в комплект повседневного и парадного военного обмундирования, казачий лампас, в отличие от других (регулярных) частей русской, а также иностранных армий, прежде всего, является символом вольности; лампасы — неотъемлемая часть справы (формы) казака, даже в мирное время[источник не указан 1740 дней].
Донские казаки традиционно носили папаху, шаровары с лампасами, сапоги, казакин и капюшон-башлык. От остальных казаков они отличались фуражкой с красным околышем и синей тульёй[38]
Знаки различия
У казаков традиционно нет чина генерала, поскольку считается, что у казака чин не может быть выше чина августейшего атамана, которыми являлись цесаревичи. А августейшие атаманы, как правило, не имели чина выше полковника. Так, последний российский император Николай Александрович Романов имел чин полковника. Например, донской казачий атаман Матвей Иванович Платов имел чин генерала от кавалерии. Следовательно, если у казаков нет генеральского чина, то нет и казачьих генеральских погон.
↑Российское казачество. Научно-справочное издание / ред. и сост. Т. В. Таболина. — М.: Институт этнологии и антропологии РАН, 2003. — С. 241−253. — 880 с. — ISBN 9785201137410.
↑ 12Энциклопедия культур народов Юга России: в 9 томах / Гл. ред. член-корр. РАН Ю. А. Жданов. — Ростов-на-Дону: изд-во СКНЦ ВШ, 2005. — Т. I. Народы Юга России. — С. 114. — 224 с. — ISBN 5-87872-089-2.
↑Трут В. П. «Дикое поле». Итоги фольклорно-этнографических исследований этнической культуры казачьих групп России за 2011—2012 гг. Материалы Всероссийской научной конференции. Дикаревские чтения (17). Краснодар, 2014. стр. 111—118 [1]Архивная копия от 22 июня 2017 на Wayback Machine.
↑История Донского войска. — Ч. I. — СПб., 1834. — С. 54. Цит. по: Города и районы Ростовской области: историко-краеведческие очерки [сост.: Е. В. Миронов, Е. И. Арутюнова, С. Д. Дудник и др.]. Ростовское книжное изд-во, 1987. — С. 131.
↑Кондрико А. В. Система казачьего самоуправления в рамках российской государственности на примере Запорожской Сечи в сер. XVII — кон. XVIII вв. Диссертация на соискание учёной степени кандидата исторических наук. — М., 2015. — С. 123—124. Режим доступа: Архивированная копия (неопр.). Дата обращения: 20 мая 2016. Архивировано 11 июня 2016 года.
↑ 1234Кондрико А. В. Система казачьего самоуправления в рамках российской государственности на примере Запорожской Сечи в сер. XVII — кон. XVIII вв. Диссертация на соискание учёной степени кандидата исторических наук. — М., 2015. — С. 124. Режим доступа: Архивированная копия (неопр.). Дата обращения: 20 мая 2016. Архивировано 11 июня 2016 года.
↑Комолов Н.А. Азовская губерния (1709–1725 гг.): территория и
высшие администраторы. Ростов-на-Дону: «Ростиздат», 2009, стр.230 [2]Архивная копия от 16 августа 2016 на Wayback Machine
↑Кондрико А. В. Система казачьего самоуправления в рамках российской государственности на примере Запорожской Сечи в сер. XVII — кон. XVIII вв. Диссертация на соискание учёной степени кандидата исторических наук. — М., 2015. — С. 126. Режим доступа: Архивированная копия (неопр.). Дата обращения: 20 мая 2016. Архивировано 11 июня 2016 года.
↑Отчёт о деятельности противораскольнической и противоеретической миссии Донской епархии за 1903 г.
↑Вургафт С. Г., Ушаков И. А. Старообрядчество. Лица, события, предметы и символы. Опыт энциклопедического словаря — М., 1996.
↑Перемены в обмундировании…, 1857—1881, Илл. 381. Казак Донского Войска и Обер-Офицер Донской Конно-Артиллерийской № 2 батареи, 30 мая 1862. (В городской парадной форме)..
↑Перемены в обмундировании…, 1857—1881, Илл. 382. Урядник и Генерал Донского Войска, 30 мая 1862. (В обыкновенной походной и в городской праздничной форме)..
Алмазов Б. А. Казаки. — СПб: Золотой век; Диамант, 1999. — 79 с.
Астапенко М. П. Донские казаки 1550—1920. — Ростов н/Д: Логос, 1992.
Балыков Санжа. «Воспоминания о Зюнгарском полку» / Публикация В. Ж. Цветкова // Альманах «Белая гвардия» Казачество России в Белом движении — М.: «Посев», 2005. — № 8. — С. 45−52.
Астапенко М. П. Край донской казачий… — Ростов н/Д: 1994.
Генеалогия и семейная история Донского казачества. — М., 1998—…. — (Генеалогия и семейная история Донского казачества).[страница не указана 1282 дня]
Краснов П. Н. История войска Донского. Картины былого Тихого Дона. — М.: Вече, 2007. — 448. — ISBN 5-9533-1614-3.
Дробязко С., Каращук А. Восточные легионы и казачьи части в вермахте. — М.: АСТ, 2000. — ISBN 5-237-03026-2.
Казачьи войска (Хроники гвардейскихъ казачьихъ частей помѣщены въ книгѣ ИМПЕРАТОРСКАЯ Гвардія) / Подъ редакціей В. К. Шенкъ, составилъ В. Х. Казинъ. — СПб.: Справочная книжка ИМПЕРАТОРСКОЙ Главной Квартиры, 1912.
Казачьи войска. Краткая хроника / Отв. за выпуск А. К. Пирогов, оформление Н. Саутина. — АО «Дорваль», 1992. — 480 с. — 50 000 экз. — ISBN 5-8308-0007-1.(современное репринтноепереиздание)
Крылов A.Л. Умственное и нравственное развитие донских калмыков и особенности их быта. Этнографический очерк действ. чл. Обл. Войска Донского стат. ком. А. Крылова. Новочеркасск: Области Войска Донского типография, 1873. 58 с.
Шовунов К. П. Калмыки в составе российского казачества. Элиста: Калмыцкий институт общественных наук, 1992. 317 с.
Максимов К. Н. Калмыки в составе донского казачества (XVII — середина XX в.). Ростов-на-Дону: Издательство Южного научного центра РАН, 2016. 584 с.
Маслаковец Н. А. Физическое и статистическое описание кочевья донских калмыков: в 2 ч. Новочеркасск : Области Войска Донского типография, 1874. Ч. 2: Статистическое описание. 95 с.
Уланов М. С., Андреева А. А. Буддизм и донские калмыки-казаки в социокультурном пространстве России // Новые исследования Тувы. — 2021. — № 2. — С. 100—114.URL: https://nit.tuva.asia/nit/article/view/1024/1415
![Пиратский К. К. Казак Донского Войска и Обер-Офицер Донской Конно-Артиллерийской № 2 батареи. 1862 г.[25]](%D0%A4%D0%B0%D0%B9%D0%BB:381_Changes_in_uniforms_and_armament_of_troops_of_the_Russian_Imperial_army.jpg)
![Пиратский К. К. Урядник и Генерал Донского Войска. 1862 г.[26]](%D0%A4%D0%B0%D0%B9%D0%BB:382_Changes_in_uniforms_and_armament_of_troops_of_the_Russian_Imperial_army.jpg)
![Пиратский К. К. Донские Казачьи полки и артиллерия. 1867 г.[27]](%D0%A4%D0%B0%D0%B9%D0%BB:476_Changes_in_uniforms_and_armament_of_troops_of_the_Russian_Imperial_army.jpg)
.jpg)
.jpg)
