1851—1853 — Участник Амурской экспедиции Г. И. Невельского. Исследовал внутренние районы Нижнего Приамурья и бассейн реки Амгунь, составил описание залива Де-Кастри (ныне залив Чихачёва)[1].
1854 — с 26 февраля по 23 апреля, старший офицер корвета «Оливуца».
1854 — с 23 апреля по 29 марта 1855, командир транспорта «Иртыш».
1855 — с 29 марта по 18 июля, командир транспорта «Двина».
1855 — с 18 июля по 1 сентября, командир корвета «Оливуца».
1855 — с 18 сентября по 14 декабря, дежурный штаб-офицер сухопутных и морских сил, расположенных на Амуре.
1855 — с 14 декабря по 16 ноября 1856, состоял для особых поручений при генерал-губернаторе Восточной Сибири Н. Н. Муравьёве.
1856 — Основал первое долговременное российское поселение на Сахалине, военный пост Дуэ.
1856 — с 26 ноября по 6 июня 1857, исправляющий должность начальника штаба Сибирской флотилии и портов Восточного океана, участник плавания каравана судов вниз по Амуру.
1862 — с 14 марта по 20 октября 1876, директор-распорядитель Русского общества пароходства и торговли (РОПиТ). Один из пароходов флота «Русского Общества Пароходства и Торговли» был назван в его честь: «Чихачёв». 14 (26) января 1863 года «за отличную распорядительность, оказанную при перевозке временно-отпускных нижних чинов сухопутного ведомства на Кавказ, в 1862 году» награжден орденом Св. Анны II степени. 1 (13) января 1864 года объявлено Монаршее благоволение за отлично-полезные труды по званию директора РОПиТ.
1876 — с 2 октября по 20 февраля 1884, начальник морской обороны в г. Одессе.
1877 — осуждён на 4 месяца заключения: в вину ему была поставлена Тилигульская катастрофа, в которой погибло около 140 человек. Срок не отбывал, не явившись на суд.
1884 — с 14 мая по 19 июня 1885, ком. практич. эскадрой Балтийского моря.
1885 — с 19 июня по 30 сентября, исполняющий обязанности управляющего Морским министерством.
1886 — с 17 февраля по 31 октября, исполняющий обязанности управляющего Морским министерством.
1887 — с 12 августа по 20 октября, исполняющий обязанности управляющего Морским министерством.
1888 — с 9 января по 14 сентября, ком. практич. эскадрой Балтийского моря.
1888 — с 14 сентября по 28 ноября, исполняющий обязанности управляющего Морским министерством.
1888 — с 28 ноября по 13 июля 1896, управляющий Морским министерством.
1892 — 1 января, произведен в адмиралы.
1893 — 12 августа, после Высочайшего смотра судов на Либавском рейде и обозрения работ по обустройству Либавского аванпоста, Николай Матвеевич был назначен генерал-адъютантом к Его Императорскому Величеству, и император Александр III выразил ему «душевную свою признательность».
1900 — с 1 января по 15 декабря 1905, член комитета Сибирской железной дороги.
1900—1906 — Председатель Департамента промышленности, наук и торговли Государственного совета. 7 (20) апреля 1905 года «за понесенные труды в Высочайше учрежденном особом совещании о нуждах сельскохозяйственной промышленности» объявлена Высочайшая благодарность.
Похоронен в деревне Добрывичи, Бежаницкого района, куда его тело было доставлено специальным царским поездом.
Н. М. Чихачёв способствовал научно-исследовательской деятельности Д. И. Менделеева. Такого рода внимание к авторитету учёного было особенно ценно и с точки зрения поддержки творческой активности последнего не в самые лучшие для него времена (в 1890 году Д. И. Менделеев вынужден был уйти из университета из за конфликта с ректором и министром просвещения). Адмирал привлёк его к разработке бездымного пороха, помог в создании лаборатории для этих целей, и организации эффективной командировки; результатом этих исследований явился пироколлодийный порох. Н. М. Чихачёв поддерживал идею Д. И. Менделеева о постройке опытового бассейна, и вместе с адмиралом С. О. Макаровым всячески содействовал реализации этого проекта[2].
Мнения современников
Н. М. Чихачёв
Сам Великий Князь Алексей Александрович, будучи очень милым, честным и благородным, в то же время был человеком в деловом отношении не особенно серьёзным и им руководил управлявший морским министерством Николай Матвеевич Чихачёв. Таким образом идея устройства Балтийского порта была пропагандирована H. M. Чихачёвым, человеком тоже очень милым, умным, но умным преимущественно в делах коммерческих, а не военных. Секретарем Н. М. Чихачёва был полковник по Адмиралтейству (ныне генерал по Адмиралтейству) Обручев, брат начальника Главного Штаба известного Обручева, который, действительно, имел авторитет, как военный. Он был действительно выдающимся военным теоретиком и убежденным сторонником устройства нашей военной морской опоры в Либаве. Чихачёв же в данном случае проводил только мнение этого военного авторитета.
Из Петербурга прямо прислали особое лицо, под надзором которого и производилось следствие. Насколько я помню, этим лицом был прокурор курского окружного суда, если я не ошибаюсь, фамилия его была Кессель; впоследствии он был прокурором Судебной палаты в Варшаве, а потом он, кажется, был сенатором. Следствие велось прямо тенденциозно и до такой степени тенденциозно, что прокурор Кессель, который жил в Одессе во время следствия о Тилигульской катастрофе, заставил нас давать ему показания в маленьком местечке, находящемся около станции Борщи (недалеко от Бирзулы). Между тем, как он мог бы меня и Чихачёва допрашивать, пригласив нас к себе в Одессу. Казалось бы, чего проще. Но он заставлял нас приезжать в Борщи для того, чтобы показать всем служащим, каким образом к нам относятся судебные власти.
В конце концов, был составлен обвинительный акт, по которому к ответственности были привлечены только: дорожный мастер, который, как я уже говорил, убежал, я и Чихачёв. И все мы были привлечены к одинаковой ответственности. Обвинительный акт этот был передан в одесский окружной суд и поступил к прокурору судебной палаты, которым в это время был Смирнов …. В то время судебные чины, вообще суд и прокурорский надзор действительно имели полную самостоятельность в суждениях и убеждениях; то есть, все новые судебные учреждения в то время состояли из лиц, который пользовались независимостью суждений. Смирнов, в конце концов, не счёл возможным утвердить этот обвинительный акт, находя, что как я, так и Чихачёв привлечены быть не можем, так как, собственно говоря, никакого преступления мы не совершали. Соучастниками же дорожного мастера точно также признать нас нельзя, потому что соучастники могут быть только при преступлении, заранее обдуманном, а так как дорожный мастер не привлекается за преступление, заранее обдуманное, то, следовательно, и мы его соучастниками быть не можем. Таким образом, Смирнов отказался составить обвинительный акт, по которому были бы привлечены к ответственности Чихачёв и я. В это время в Петербурге, под влиянием ложно либерального настроения, поступили таким образом: передали это дело из одесского окружного суда в каменецкую уголовную палату старого времени. Новые суды уже были открыты, в это время, в Херсонской губернии и Одессе, — в Каменец-Подольске же они ещё не были открыты. Раз дело было передано в старый суд, то мы отлично знали, что старый суд решит дело так, как ему прикажут сверху. Поэтому, когда дело было назначено к слушанию, ни я, ни Чихачёв не только не поехали на суд, но даже не послали своих поверенных. И вот, нас всех заочно приговорили: дорожного мастера, меня и Чихачёва к 4-м месяцам заключения. Но через некоторое время последовало объявление войны. Чихачёв был сделан начальником обороны Чёрного моря, а я фактически вступил в управление железной дорогой и переехал в Бухарест, где участвовал в предварительной конвенции с Румынскими железными дорогами, по вопросу о перевозке нашей армии посредством румынских железных дорог, а затем вернулся обратно.
С председателем Русского общества пароходства и торговли, адмиралом Николаем Матвеевичем Чихачёвым, мы сработались, и надо сказать, что работа с ним была удовольствием. В нём не было ничего от бюрократа; он был живым и энергичным человеком, умным, инициативным и с хорошей русской смекалкой. Самое же главное, работал он не потому, что от этого могла получиться какая-нибудь польза для него лично, а просто потому, что любил работу как таковую и себя в ней видел не дельцом, а человеком общественным. На свою работу он смотрел как на важное для России дело.
Именем Н. М. Чихачёва названы мыс в Татарском проливе (на острове Сахалин), мыс в Охотском море (Амурский лиман, обследован экспедицией 1851—55 гг. под руководством Г. И. Невельского, назван не ранее 1852 г.), мыс в Японском море (залив Петра Великого), остров в Японском море (залив Ольги, обследован в 1857 году экипажем пароходокорвета «Америка», тогда же присвоено название), залив Японского моря (в Татарском проливе; открыт и нанесен на карту Лаперузом в 1787 году, назван в 1954 году)[6].
В 1903—1904 годах именем Чихачёва была названа железнодорожная станция Чихачёво на ветке Дно-Новосокольники близ его родового имения — села Добрывичи.
↑Летопись жизни и деятельности Д. И. Менделеева. Л.: Наука. 1984
↑Витте С. Ю.1849—1894: Детство. Царствования Александра II и Александра III, глава 15 // Воспоминания. — М.: Соцэкгиз, 1960. — Т. 1. — С. 309. — 75 000 экз.
↑Витте С. Ю. Избранные воспоминания. 1849—1911 гг. — М.: Мысль. 1991. С. 303 ISBN 5-244-00225-2
.jpg)
