PROFILPELAJAR.COM

Колду́н, также волше́бник, чароде́й, веду́н, маг (греч. μάγος), первоначально заклина́тель, загова́риватель^[1] — человек, практикующий волшебство (колдовство, магию) для воздействия на людей или природу либо для получения знания или мудрости посредством сверхъестественных явлений^[2]^[3]. По некоторым представлениям, он обладает особыми сверхъестественными силами от рождения либо вследствие договора с нечистой силой^[4]^[3].

Женщину, занимающуюся волшебством, называют волше́бницей, колду́ньей, чароде́йкой, веду́ньей или ве́дьмой. Согласно судебным документам XV—XVIII веков, во время так называемой «охоты на ведьм» колдунов, как и ведьм, преследовали и казнили, в том числе сжигали на кострах. Это происходило как в Западной Европе, так и в Русском государстве.

Этимология

Некоторые исследователи предполагают, что в слове «колдун» тот же корень, что и в слове «Коляда»^[5]. Первоначальное значение слова колдун (заклинатель, заговариватель) сближает его со словом врач (заговаривающий, волшебник^[6]). Слово ведун (ведающий, то есть «знающий», одарённый сверхъестественной мудростью человек) первоначально обозначало жрецов и священнослужителей древнего язычества, однако впоследствии так стали называть всех колдунов, то есть таинственных, преимущественно направленных ко злу, по мнению христиан, людей^[7].

Колдуны в славянской мифологии

Образ колдуна известен, в основном, в восточно- и западно-славянской демонологии. На Русском Севере, где представления о ведьме слабы, колдун исполняет большинство её функций. В южных районах России, в Белоруссии и особенно на Украине колдун и ведьма часто являются взаимозаменяемыми персонажами, обладающими примерно одинаковым набором функций. В Карпатах этот персонаж часто распадается на ряд дробных образов, в зависимости от рода деятельности. В западно-славянской традиции, где занятие колдовством приписывалось прежде всего ведьме, образ колдуна развит в меньшей степени, чем у восточных славян. У южных славян образ колдуна тоже сформирован слабо, поскольку представления о занятиях магией и колдовством соотносятся либо с женскими персонажами типа вештицы, магьосницы, либо с овчарами и другими «знающими»^[8].

Образ колдуна у восточных славян формировался под влиянием представлений о волхвах — древнерусских языческих жрецах, осуществлявших богослужения, жертвоприношения и якобы умевших заклинать стихии и прорицать будущее^[9]. Слово волхв родственно ст.-слав. влъснѫти «говорить сбивчиво, неясно», из чего следует, что волхвы выполняли роль прорицателей и лекарей, главным средством магической практики которых было слово^[9].

Колдуны могут быть оборотнями^[3]. Из «Повести временных лет» известно, что князя Всеслава Полоцкого мать родила от волхования и волхвы навязали ему на голову науз (волшебный узел), наделив его способностями к оборотничеству^[9].

По некоторым представлениям^[3], с приближением смерти колдуна нечистая сила мучит его, не давая умереть, пока он не передаст своих способностей наследникам. Смерть и похороны колдуна сопровождаются бурей, вихрем, непогодой^[10]. После смерти колдуна следует вбить в его труп осиновый кол, чтобы он не стал упырём^[3].

Посвящение

Посвящение происходило в полночь в бане. Там будущий колдун отрекался от Бога (снимали крест, клали его под пятку, произносили приговоры; в момент наделения колдовскими способностями в бане могла появиться огромная собака или разрастающаяся во всю баню лягушка)^[11].

Функции колдуна

Функции колдуна универсальны: ему приписывается возможность воздействовать на все сферы жизни, нарушать и восстанавливать их равновесие, творить добро и зло с помощью магических действий и средств, влияющих на атмосферные явления, урожай, благополучие и здоровье людей, скота и т. п.^[4]. Считалось, что колдуны могут наводить порчу на людей и скот (по́рчельники), сеют раздоры между людьми, делают заломы в поле, губя урожай, насылают непогоду, мор и т. д.^[3]

В западнославянской традиции занятие колдовством отводится ведьме, а функции колдуна часто ограничены его профессиональной деятельностью (например колдовством на охоте, при пастушестве)^[4].

Обращения к колдунам в России

К услугам колдунов, по данным Института социологии РАН, регулярно обращается 67 % гражданок России, при этом доля верующих среди граждан составляет 93 %^[12]. Порой под видом оказания услуг колдовства мошенники путём обмана похищают у доверчивых людей крупные суммы денег (см. внушение)^[13]^[14].

Психиатрия рассматривает регулярные посещения колдунов, экстрасенсов или астрологов как расстройство психической адаптации^[15] — магифренический синдром^[16].

В художественной литературе

В конце XVIII — первой половине XIX века в России была популярна музыкальная комедия «Мельник — колдун, обманщик и сват», впервые поставленная в 1779 году по одноимённой пьесе А. О. Аблесимова (1772), сюжет которой, в свою очередь, был подсказан интермедией Ж. Ж. Руссо «Деревенский колдун» (фр. Le devin du village, 1752).
Злой колдун Черномор и добрый волшебник Финн являются персонажами романтической поэмы А. С. Пушкина «Руслан и Людмила» (1818-1820), основанной на русском былинном эпосе.
Образы колдунов, частично заимствованные из украинского народного фольклора, встречаются в сборнике Н. В. Гоголя «Вечера на хуторе близ Диканьки» (1831-1832), в частности, в повестях «Ночь перед Рождеством», «Вечер накануне Ивана Купала» и «Страшная месть».
В рассказе О. М. Сомова «Оборотень» представлен образ классического деревенского колдуна Ермолая, имеющего способность оборачиваться волком.
Колдуны-чаровники (пол. czarownicy) являются одними из центральных персонажей книги белорусско-польского писателя Яна Барщевского «Шляхтич Завальня, или Беларусь в фантастических рассказах» (1844-1846) — сборника фантастических произведений из жизни белорусской глубинки — Поозерья (Витебская губерния), написанного под влиянием местного народного фольклора.
Одним из персонажей исторического романа М. Н. Загоскина «Юрий Милославский, или Русские в 1612 году» (1829) является деревенский колдун Кудимыч, помогающий партизанам-шишам.
Русский писатель И. И. Лажечников в своём неоконченном романе в письмах «Колдун на Сухаревой башне» (1840) выводит в образе чернокнижника и колдуна известного деятеля петровской эпохи Я. В. Брюса.
В историческом романе А. К. Толстого «Князь Серебряный» (1863) выведена колоритная фигура колдуна Давыдыча, который, с одной стороны, помогает опричнику князю Афанасию Вяземскому в его чёрных делах, а с другой, спасает от его преследований боярскую дочь Елену, и, в конечном итоге, кончает свою жизнь на костре. На формирование образа колдуна здесь несомненно повлияла как вышеназванная пьеса А. О. Аблесимова, так и народные предания, услышанные А. К. Толстым в детстве, проведенном в родовом селе Погорельцы Сосницкого уезда Черниговской губернии, отразившиеся также в рассказе «Семья вурдалака» и повести «Упырь».
В романе П. И. Мельникова-Печерского «В лесах» (1874) заволжский лесоруб Артемий рассказывает легенду о казачьем атамане Стеньке Разине, который, перед тем как отправиться в «царство басурманское» освободить русских полонянников, обратился к знакомому колдуну, посоветовавшему ему отлить из золота стрелявшую золотыми ядрами пушку и передавшему особый заговор, или «вещбу».
Колдун фигурирует в популярной в викторианской Англии оперетте Гилберта и Салливана «Чародей» (1877).
Малороссийский деревенский колдун фигурирует в рассказе писателя Г. П. Данилевского «Мертвец-убийца» из сборника «Святочные вечера» (1879).
Народные поверья и суеверия, связанные с колдунами, выведены в рассказе Н. С. Лескова «Пугало» (1885), в котором отразились воспоминания автора о детстве, проведенном на Орловщине.
Духовно-религиозный кризис в России начала XX века и связанное с ним возрождение интереса к язычеству отразились в творчестве русских поэтов «Серебряного века», в частности, в стихотворениях Константина Бальмонта «Колдун», Марины Цветаевой «Добрый колдун», Зинаиды Гиппиус «Всё колдует, всё пророчит...», Сергея Городецкого «Колдунок» и др^[17].
Русские деревенские суеверия, связанные с колдунами, положены были в основу сюжета рассказа Михаила Зощенко «Колдун» (1924).
Народные чешские легенды о колдунах легли в основу повести писателя и сценариста Альфреда Техника «Мельница на подземной воде», по мотивам которой известный режиссёр Франтишек Влачил снял свой фильм «Дьявольская западня» (1961).
Колдуны и чародеи фигурируют во многих современных произведениях в жанре фэнтези, в частности, цикле о Земноморье Урсулы Ле Гуин, эпопее «Сага о Ведьмаке» Анджея Сапковского, серии романов Марии Семёновой о Волкодаве и др.