Изнасилование в исламском праве
Судья в Афганистане разбирает дело об изнасиловании (2011).
Тип преступления	изнасилование
Юрисдикция	исламский мир
Правовая база	шариат
Особенности	считается разновидностью прелюбодеяния[1][2][3]
Проблемы	узость определения[4], труднодоказуемость, риски для жертвы и её свидетелей[5][6][7]
Период	с VII века н.э.

Изнасилование в исламском праве рассматривается как разновидность прелюбодеяния (зина́), не выделяемая в отдельную категорию преступлений^[a].

Сексуальные отношения, воспринимавшиеся в доисламской Аравии в контексте имущественных прав, с приходом ислама были переосмыслены в религиозных терминах, а изнасилование стало рассматриваться как разновидность блуда. В исламском праве отразились оба эти подхода и противоречия между ними. Осторожность исламского права в вопросах определения и доказательства прелюбодеяния привела к сужению определения изнасилования и усложнению его доказательства➤.

В правовых системах ряда современных мусульманских стран сохраняются законы об изнасиловании, основанные на исламском праве, и связанные с ними трудности для жертв этого преступления. В этих странах также распространены принудительные браки, детские браки, непризнание преступлением изнасилования в браке и другие практики, признанные ООН нарушениями прав человека➤.

Подходы к определению, доказательству и наказанию изнасилования в исламском праве вызывают критику и призывы к реформам со стороны правозащитников и учёных➤.

В позднеантичный период на Ближнем Востоке преступления сексуального характера против женщин имели два аспекта. С одной стороны, в рамках патриархата женщина рассматривалась как предмет товарно-денежных отношений, и подобные преступления воспринимались как нарушение имущественных прав, часто компенсируемые не самой женщине, а её мужу или отцу^[15]. С другой стороны, усиливались монотеистические представления о необходимости личного нравственного выбора, в том числе в сексуальной сфере. В их контексте, преступление сексуального характера воспринималось как посягательство на божественный порядок и на стремление женщины ему следовать. Это двоякое отношение отразилось и в последующем исламском правовом дискурсе^[16].

В отличие от окружающих ближневосточных регионов, на территории Аравийского полуострова в доисламский период господствовал первый, имущественный подход к женской сексуальности, не связанный с религиозно-моральными представлениями о добродетели и грехе. Появление ислама повлекло за собой существенные изменения^[17].

В раннем исламском праве сексуальность была переосмыслена в теоцентрических терминах, что привело к дифференциации половых актов на одобряемые Аллахом и нарушающие его заповеди. Такие нарушения объединялись под понятием прелюбодеяния («зина»). Изнасилование, ранее рассматривавшееся в контексте нарушения прав собственности, стало расцениваться как разновидность прелюбодеяния^[18].

При этом в таких институтах, как брак и сексуальное рабство^[англ.], сохранялся унаследованный от доисламских времен подход к сексуальности как к собственности и товару. Противоречие между теоцентрической и имущественной этикой особенно проявилось в вопросе об изнасиловании свободных женщин, занимавших двусмысленное положение как субъекты морали и одновременно объекты собственности^[19].

Согласно Корану, добродетельное половое поведение подразумевало возможность секса только с супругом, а в случае мужчины — также с его рабынями-наложницами^[англ.]. Половые отношения вне этих рамок считались блудом и преступлением против Аллаха, чья воля стала ключевым элементом в правовой оценке полового акта. Личные желания женщины считались второстепенными. Таким образом, сексуальное принуждение по отношению к жене или рабыне, хотя и могло осуждаться, но оставалось в основе своей законным, в то время как прелюбодеяние всегда считалось грехом, даже при наличии взаимного согласия. Эти взгляды легли в основу представлений об изнасиловании в исламском дискурсе: понятие блуда включало в себя недозволенный секс как по согласию, так и по принуждению; и наоборот, изнасилование определялось как «принудительный блуд»^[20].

В первые века существования ислама была сформирована и конкретизирована концепция «хадда» — телесного наказания (ампутация, порка, побиение камнями, изгнание) за преступление границ божественного порядка. В число преступлений, за которые полагался хадд, входило прелюбодеяние. Введение хадда как правовой категории имело важное значение для концепции изнасилования в исламском праве^[21].

У исламских судей и юристов сложился консенсус о необходимости наложения хадда на изобличённого насильника (как и на любого, совершившего прелюбодеяние)^[22]. У суннитов, для состоявших когда-либо в браке («мухсан») это означало побиение камнями^[23], а для ранее не вступавших в брак («бикр») — 100 ударов кнутом^[24]. В шиитском праве хадд за изнасилование всегда подразумевал смертную казнь, независимо от семейного статуса преступника^[25]. Фактор насилия и ограниченная правовая субъектность женщины снимали с неё вину за блуд в случае её принуждения^[26][27]. Вместе с тем хадд за прелюбодеяние рекомендовалось налагать только в случае полной уверенности, по возможности всячески избегая данного вида наказания^[28]; свидетельские показания женщин не учитывались в качестве доказательств^[29][30].

В дополнение к хадду за блуд, правоведы всё чаще предписывали налагать на насильника штраф в пользу пострадавшей стороны, отражавший древний имущественный подход к сексуальности^[31]. Ханафитская школа склонялась к применению хадда без штрафа, в то время как наложение за изнасилование и хадда, и штрафа одновременно было характерно для маликитской правовой школы^[32] и шиитских правоведов^[33].

Прелюбодеяние (зина), как правило, определялось исламскими правоведами как сознательно совершённый запрещённый половой акт (как правило, пенильно-вагинальный) между взрослым мужчиной и взрослой женщиной или девочкой, явно не принадлежащей ему ни по браку, ни в качестве рабыни^[34]. Любой фактор, который ставил под сомнение незаконность полового акта, вызывал снисходительность со стороны юристов, а следовательно, и со стороны судей. Существовала общая тенденция к максимальному сужению определения блуда, что, в свою очередь, сужало диапазон видов сексуального насилия, за которое мог быть наложен хадд^[35].

Согласно ханафитской школе, секс с женщиной, не считающейся для мужчины запретной, независимо от применения насилия, не мог считаться блудом^[36]. Различные виды секса, помимо пенильно-вагинального, в том числе сопряжённые с принуждением, также не считались прелюбодеянием и не влекли за собой хадд^[36]. Так, согласно всем юристам, проникновение в женщину рукой не квалифицировалось как блуд^[37]. Анальный секс с женщиной у ханафитов, хотя и влёк за собой произвольное наказание («тазир»), также не считался прелюбодеянием^[38]; маликиты, напротив, считали его таковым^[39]. Секс мужчины с девочкой, не достигшей половой зрелости, не считался ханафитами прелюбодеянием на основании того, что она ещё «неспособна» к сексу, и не влёк за собой хадд. У ханафитов, каким был бы греховным или насильственным ни был половой акт, если он не удовлетворял принятым критериям квалификации блуда, то изначально не рассматривался в качестве такового и не наказывался хаддом^[40].

Наказание за анальный секс между мужчинами ханафиты также определяли как тазир, а не хадд (хотя некоторые юристы данной школы, несмотря на эту квалификацию деяния, считали, что наказание за него должно быть не менее жестоким, чем за блуд)^[38]. Маликиты считали мужскую гомосексуальность ещё худшим преступлением, определяя наказанием за неё побиение камнями^[41] (хотя на практике это почти никогда не применялось^[42]). При этом за изнасилование мужчины (в отличие от женщины), маликиты не считали нужным штраф в дополнение к хадду; мужская сексуальность не рассматривалась ими как имущество, посягательство на которое требовало бы компенсации^[43].

В суннитских школах права от хадда за прелюбодеяние освобождались лица, считавшиеся недееспособными: несовершеннолетние, подвергшиеся принуждению и психически больные^[44]. Шииты делали различие, считая сумасшедшего мужчину виновным, а сумасшедшую женщину — невиновной в блуде^[25].

Не было принято налагать хадд в ряде спорных ситуаций, например, если мужчина ошибочно считал, что женщина для него дозволена^[45].

При недостаточности доказательств для наложения хадда за прелюбодеяние, если судья или представитель власти считали необходимым, за преступление сексуального характера могла быть назначена денежная компенсация или произвольное наказание (тазир): у ханафитов — от 3 до 33 ударов^[36][b], у маликитов — на усмотрение судьи^[47].

Поскольку в исламском праве изнасилование считается не отдельным преступлением, а насильственной формой прелюбодеяния, жертва, технически, считается участницей этого преступления, освобождаемой от ответственности в связи с принуждением. Жертва не может преследовать насильника иначе, чем через обвинение в прелюбодеянии^[48].

Во всех правовых школах ислама прелюбодеяние является труднодоказуемым преступлением. Вместе с тем, непризнание исламским правом сущностного различия между сексом по принуждению и по взаимному согласию не дало разработать для изнасилования отдельных правовых норм. В результате принципы доказательства, снисходительные к добровольным участникам блуда, непреднамеренно действовали и в защиту насильников, порождая снисходительность к ним и приводя к несправедливости^[48].

Согласно ханафитской школе, существовало лишь два способа доказать прелюбодеяние: признание одного и более участников или наличие свидетелей полового акта. Косвенные улики (такие, как кровотечение, физические признаки нападения или страха, звуки криков или вид мужчины, волочащего женщину в переулок или здание) не принимались к рассмотрению ханафитским судом. Поскольку признание насильника в преступлении, за которое полагалось тяжкое наказание или казнь, было крайне маловероятным, свидетельские показания становились единственным путём доказательства^[49].

Требовалось четыре вменяемых надёжных взрослых мужчины, которые должны были поклясться, что лично видели половой акт, «как перо в чернильнице»^[50]. Условие надёжности исключало из числа свидетелей ряд категорий мужчин, включая певцов, плакальщиков, слепых, рабов и близких родственников любой из сторон. Всё это сужало и без того узкий круг тех, кто мог выступить свидетелями изнасилования. Даже в случае нахождения четырёх таких свидетелей, по единогласной позиции маликитов и ханафитов, эти свидетели должны были вместе прийти в суд и рассказать о происшедшем. Если все основные подробности их рассказа не совпадали, свидетельство аннулировалось^[51]. Согласно Абу Ханифе и большинству его последователей, если два из четырёх свидетелей заявляли, что мужчина насиловал женщину, а два — что она была согласна, то хадд не применялся ни к мужчине, ни к женщине^[52].

Вместе с тем, в случае предоставления противоречивых или неубедительных показаний свидетели рисковали подвергнуться хадду за клевету, получив по 80 ударов кнутом. Если они являлись в суд не вместе, а порознь, или если хоть один из них отказывался от предыдущих показаний, все свидетели также получали хадд с наказанием кнутом за клевету^[53].

Более того, в связи с предписанием Мухаммеда избегать наложения хадда, насколько это возможно, ханафиты не требовали и даже не рекомендовали свидетельствовать по преступлениям, за которые полагался хадд. Считалось предпочтительнее с моральной точки зрения скрыть чужое преступление, наказуемое хаддом (за исключением кражи)^[54].

Таким образом, ханафитская школа тяготела к снисходительности по делам о прелюбодеянии, в связи с чем благоприятствовала насильникам по сравнению с их жертвами. Законодательство об уликах было направлено на то, чтобы иски о прелюбодеянии отклонялись без наложения наказания. Требования к свидетелям были крайне высоки, а судьям рекомендовалось избегать вынесения обвинительного приговора^[55]. При этом жертва изнасилования процедурно не могла обратиться в суд, поскольку блуд считался преступлением против Аллаха, а не людей, и инициировать разбирательство могли только власти при наличии признания насильника или обращения четырёх свидетелей. Таким образом, жертва могла не обвинять, а лишь защищаться в том случае, если её саму обвинят в разврате^[56]. В результате изнасилование, как и прелюбодеяние в целом, было практически невозможно доказать в суде^[57]. Ханафитская школа оказалась крайне неэффективной в противодействии изнасилованиям^[58].

Как и ханафиты, маликиты считали изнасилование нарушением божественных предписаний, но, в отличие от ханафитской школы, они одновременно рассматривали это преступление и как имущественное, назначая, наряду с хаддом, денежную компенсацию^[59]. В связи с такой двойной квалификацией изнасилования подход маликитов к доказательству был более гибким, а система наказаний — более дифференцированной^[60]. Как и при других преступлениях против личности, жертва могла обратиться в суд, а не ждать, как в ханафитской системе, заявления свидетелей или маловероятного признания со стороны насильника^[61].

Вместе с тем маликиты, на основании решений халифа Умара I, ввели доктрину, согласно которой беременность свободной незамужней женщины или рабыни, не имеющей хозяина, считалась по умолчанию доказательством её блуда, если женщина не могла доказать изнасилование или наличие законной связи (брака или сожительства с хозяином)^[62][63]. Это подтолкнуло маликитских юристов к разработке системы доказательств изнасилования, которыми женщина могла бы воспользоваться, чтобы избежать хадда за блуд^[64]. Подход к сбору доказательств и процедурным вопросам у маликитов мог варьироваться, но к концу первых шести веков ислама доктрина школы стала достаточно цельной^[65].

Согласно Малику, чтобы избежать хадда, забеременевшая женщина должна была привести четырёх свидетелей, которые подтвердили бы, что секс произошёл против её воли, или же представить косвенные доказательства этого: например, что у неё было кровотечение, если она была девственницей; или что она звала на помощь, и кто-то услышал и явился; или, в широком смысле, «нечто подобное», что указывало бы на отсутствие её согласия^[66][67]. Доктрина Малика давала жертвам изнасилования возможность защищаться об обвинения в блуде, и косвенно способствовала возможности их перехода из категории обвиняемых в категорию истцов^[68].

Один из ведущих последователей Малика, Абд ар-Рахман ибн аль-Касим^[англ.], как и ряд других юристов школы, считал, что для осуждения насильника, избежания женщиной хадда и получения ей денежной компенсации, наряду с косвенными доказательствами, необходимы показания двух свидетелей. Другой спутник Малика и известный правовед, Ашхаб ибн Абд аль-Азиз, наоборот, твёрдо заявлял о достаточности косвенных доказательств^[69]. Ибн аль-Касим и Ашхаб сходились в том, что от женщины необходима клятва; их коллега-маликит Ибн Абу Зейд аль-Кайрувани, основываясь на высказывании самого Малика, считал клятву женщины излишней^[70].

Когда свидетелей, давших показания о блуде, оказывалось меньше четырёх, или в показаниях четверых находились разногласия, а также если один или несколько из них отзывали свои показания, дело должно было быть прекращено, все свидетели подвергнуты порке за клевету (80 ударов для свободных и 40 для рабов)^[71], а женщина лишалась возможности получить денежную компенсацию^[47].

Если женщина не могла предоставить четырёх свидетелей, чтобы насильника приговорили к хадду за блуд, но косвенные доказательства приводили судью к подозрению, что изнасилование имело место, маликиты, в отличие от ханафитов, допускали наложение на подозреваемого произвольного наказания (тазира); однако человек с репутацией «добродетельного» не считался подозреваемым, и косвенные доказательства против него сами по себе не принимались^[72].

В рамках маликитского права, при недостатке доказательств для предъявления насильнику обвинения в прелюбодеянии, жертва могла обратиться к альтернативной процедуре, требуя не применения хадда за блуд, а выплаты денежной компенсации. Для этого достаточно было двух свидетелей, видевших не само изнасилование, а похищение или насильственное уединение подозреваемого с женщиной; иногда от неё также требовалась клятва^[73].

При отсутствии двух таких свидетелей, чтобы получить компенсацию, жертва могла поклясться и представить косвенные доказательства (кровотечение, крики, призывы о помощи, следы борьбы или насилия, своевременное заявление о происшедшем)^[74]. Однако этот путь был сложнее и опаснее для жертвы^[75]. Маликитские судьи ожидали от неё «настойчивости» в обвинении^[76], а также сравнивали репутацию заявительницы и обвиняемого^[77][78]. Результат мог варьироваться от приговора обвиняемого к тазиру и денежной компенсации до приговора заявительницы к хадду за клевету^[79].

Джафаритский мазхаб, основной для шиитов, по сравнению с суннитскими школами, не выдвигает какой-либо особенной системы сбора улик. Его важное процессуальное отличие заключается в том, что при заявлении об изнасиловании бремя доказательства, по мнению шиитских правоведов, лежит не столько на жертве, сколько на обвиняемом, который должен доказать, что связь произошла по обоюдному согласию^[80].

При этом, следуя хадисам и консенсусу шиитских юристов (иджма), если четверо свидетельствуют, что пара совершила блуд (из-за чего факт полового контакта считается доказанным), и при этом двое из свидетелей заявляют, что женщина не хотела этого, то женщина освобождается от хадда. При этом обвиняемый в насилии должен предоставить четырёх свидетелей для подтверждения, что секс был добровольным, а женщине нужно лишь два свидетеля, чтобы отклонить обвинение в блуде. В последнем случае сексуальное насилие считается доказанным, и не считается блудом с её стороны^[80].

Шиитские правоведы в большей степени, чем суннитские, склонны полагаться на компетентность судьи, что на практике расширяет его право использовать косвенные доказательства. Часть из них считали, что в отношении караемых хаддом преступлений блуда (включая изнасилование), нарушающих права Аллаха, судьи должны проявлять снисходительность, стремясь избежать наказания. Другие шиитские юристы, выражая позицию, схожую с маликитским мазхабом^[81], придерживались мнения, что, наряду с божественными правами, изнасилование нарушает и права личности (незаконное пользование её половыми органами^[82]), в связи с чем судьи должны постараться установить истину^[83], а наказание насильника должно включать в себя денежную компенсацию жертве, эквивалентную брачному выкупу за неё^[33].

Этот подход, исторически возобладавший среди шиитских юристов, предлагал учитывать в подобных делах знания судьи (включая косвенные доказательства). Согласно этой доктрине, если судья убеждён в виновности обвиняемого, он обязан назначить наказание, даже если оно относится к категории «тазир» (произвольное наказание)^[84].

Ряд современных стран, в которых государственной религией является ислам, основывает уголовную ответственность на принципах мусульманского права. К ним относятся, в частности, Иран, Пакистан, Ирак, Ливия, Судан, Саудовская Аравия, Катар, Йемен, Объединённые Арабские Эмираты^[85][86].

В других странах с преобладанием ислама уголовное право создавалось под влиянием европейского законодательства и включает в себя как элементы исламского права, так и западные заимствования. В число этих стран входят, в частности, Египет, Кувейт, Бахрейн, Марокко, Сирия, Иордания и Ливан^[87][86].

Одним из важных изменений в законодательстве мусульманских государств, связанных с западным влиянием^[88], стала постепенная отмена института рабства с конца XIX по конец XX века^[89], что включало в себя освобождение женщин-наложниц^{[англ.][90]}.

Вместе с тем, в ряде стран и регионов исламского мира широко распространены принудительные браки^{[91][92][93][c]}, включая выдачу замуж девочек^[97]. В ряде исламских стран изнасилование в браке не считается преступлением^{[98][99][100]}. Законодательство ряда мусульманских стран позволяет насильнику избежать ответственности, женившись на жертве^{[англ.][101][d]}. Все эти практики квалифицируются Организацией Объединённых Наций как нарушения прав человека^{[102][103][104][105]}.

В законодательстве ряда мусульманских стран до сих пор отсутствуют нормы уголовной ответственности за преступления сексуального характера^[106].

Исламское возрождение, начавшееся с конца XX века, связано с призывами исламистских движений полностью восстановить шариатское право^[107]. В конце XX — начале XXI века некоторые страны, под растущим влиянием исламистских движений, вновь включили элементы шариата в свои уголовные кодексы^[86].

Основным правом в Афганистане^[англ.] является шариат ханафитского направления^[108]; страной правит исламистская организация «Талибан»^[109]. Уже несколько десятилетий страна занимает одно из самых низких мест в мировом рейтинге прав женщин^[110]. Афганский Уголовный кодекс 1976 года, основываясь на нормах исламского права, изначально не включал в себя изнасилование как отдельное преступление, приравнивая его к прелюбодеянию. В 2017 году изнасилование впервые было выделено в качестве отдельного преступления наряду с прелюбодеянием; однако на практике эти понятия часто смешиваются^[108]. Вместе с тем, со времён правления моджахедов (1992—1994), в стране действует запрет на бегство женщины из дома. В 2010 году в Афганистане был принят закон о том, что бегство женщины из дома само по себе является попыткой прелюбодеяния и на этом основании наказуемо. Бегство из дома часто является попыткой избежать массово распространённой в стране практики принудительного брака^[108].

Уровень гендерного насилия в отношении женщин и девочек в Афганистане^[англ.] в последние десятилетия оставался крайне высоким^{[109][108][111]}. Изнасилования часто приводят к наказанию жертвы, а не насильника^{[112][108][113][114]}. При президенте Хамиде Карзае (2004—2014), по ежегодной статистике, количество женщин, находившихся в тюрьмах по обвинению в блуде, в 10—20 раз превышало количество приговоров за изнасилование. При этом часть из редких приговоров за изнасилование была вынесена, в реальности, за соучастие в побеге девушки из дома^[108]. С приходом к власти талибов (2021) ситуация ещё сильнее ухудшилась^[109]. Талибан издал не менее 70 указов и директив, дополнительно усложнивших положение женщин и девочек^[115]. Участницы мирных протестов против этих репрессивных мер подверглись со стороны талибов угрозам, арестам, задержаниям, пыткам, изнасилованиям, а иногда и насильственному исчезновению^{[116][117][118]}. Стало наказуемо проведение аборта по инициативе женщины, в том числе при беременности в результате изнасилования. От женщин также требуется получать разрешение мужа на использование средств контрацепции^[119].

Египетская правовая система основывается на исламском праве, которое Конституция признает основным источником законодательства, и одновременно на принципах международного права. Уголовный кодекс Египта^[англ.] включает в себя преступления сексуального характера; в первые два десятилетия XXI века в него были внесены изменения, усилившие наказания за эти преступления^[120].

Вместе с тем, согласно опросу в 2013 году более 330 экспертов по гендерным проблемам из арабских стран, положение египетских женщин^[англ.] оказалось хуже, чем в любой другой стране арабского мира^[121]. В 2013 году организация «ООН-женщины» отмечала, что в Египте более 99 % женщин подверглись той или иной форме сексуального домогательства, в том числе на работе^[122]. По оценке английской НКО Thomson Reuters Foundation^[англ.], из всех мегаполисов мира, Каир — самый опасный для женщин город^[123]. Изнасилование в браке не является в Египте преступлением, а высшие религиозные авторитеты страны — Дар аль-Ифта^[англ.] и Совет ученых аль-Азхара — отказались издавать фетвы по этому вопросу^[124].

В 2015 году Международная федерация за права человека отмечала массовое использование египетскими силами безопасности сексуального насилия по отношению к заключённым и арестованным, без каких-либо правовых последствий^[125].

В Иране с 1979 года действует исламское право, в рамках которого изнасилование считается принудительной формой прелюбодеяния^[126] и карается хаддом, от телесного наказания до смертной казни^[127][128]. Известны случаи публичных казней преступников, совершивших значительное количество изнасилований^[129][130]. Однако суровость этого наказания привела к тому, что судьи неохотно его используют, что, в конечном счёте, работает против жертв^[131].

Вместе с тем, иранское определение «принудительного блуда» включает в себя вагинальный и анальный, но не оральный секс^[126]. Жертвы изнасилования подвергаются социальной стигматизации, в том числе, насаждаемой государственными СМИ^[132]. Потерпевшие могут быть обвинены в прелюбодеянии и вынуждены доказывать свою невиновность, чтобы избежать наказания, что снижает их готовность обращаться в суд^{[133][134][135]}. В качестве свидетелей изнасилования требуются 4 мужчины или 3 мужчины и 2 женщины^[136]. Если обвинение не доказано, это может повлечь для свидетелей наказание 80 ударами кнута за клевету^[137]. Женщина может быть осуждена за блуд наряду с насильником, что означает для неё 100 ударов кнутом (если она незамужняя) или побиение камнями (если она замужем). В этой связи адвокаты советуют женщинам не подавать иска об изнасиловании, если нет твёрдой уверенности в том, что обвинение будет доказано^[138].

В Иране изнасилование в браке не считается преступлением^[128][99]. По иранским законам, женщине гораздо сложнее добиться развода, чем мужчине^[139].

В стране остро стоит проблема ранних и принудительных браков. Через 3 года после исламской революции, в 1982 году, допустимый возраст брака был снижен с 18 до 9 лет. Вместе с тем, согласно фетве религиозного лидера страны аятоллы Рухоллы Хомейни, «любой, у кого есть жена младше 9 лет, не имеет права вступать в половую связь <…> Однако другие формы сексуальных удовольствий разрешены, такие как прикосновения с вожделением, объятия и трение пениса между ягодицами и бедрами; даже если она грудной ребёнок». Позже, в 2002 году, минимальный возраст брака для девушек был установлен на уровне 13 лет, однако с согласия опекуна девочки и судьи брак по-прежнему возможен и в более раннем возрасте; минимального возраста для брака при этом не установлено^[92].

Иранские правоохранительные органы активно используют изнасилования и сексуализированное насилие по отношению к заключённым, в том числе для подавления протестов за права женщин^{[140][141][142]}. Иран скрывает жалобы на изнасилования и другие формы сексуализированного насилия со стороны его сил безопасности, а также отказывается привлекать виновных к ответственности за их преступления, одновременно заставляя жертв отказываться от дачи показаний^[143].

В 12 из 36 штатов Нигерии, расположенных на севере страны, действует шариатское право^[144][145]. В шариатских судах региона, если кто-то сообщает, что он или она стали жертвой изнасилования, это считается признанием в блуде. Чтобы доказать изнасилование, требуется два свидетеля или признание насильника. Поскольку оба варианта маловероятны, жертва, сообщившая об изнасиловании, подлежит телесному наказанию за блуд, а нередко и за лжесвидетельство^{[146][147][145]}. Более того, при недостатке доказательств («серьёзные сомнения»), мужчину, обвиняемого в совершении изнасилования, могут попросить принести клятву на Коране в качестве достаточного доказательства того, что он не совершал изнасилования^[148]. Изнасилование в браке не считается преступлением^[149][150]. По этим причинам, а также из-за социокультурных предрассудков, связанных с изнасилованием, многие женщины вообще не сообщают в шариатский суд об изнасиловании или обращаются в обычные суды^[151].

В северной, преимущественно мусульманской, части Нигерии, а также в мусульманских общинах юга страны, широко распространены принудительные браки^[93].

Аборт запрещён, в том числе и тогда, когда беременность стала результатом изнасилования, из-за чего практикуются подпольные аборты^[152].

Ислам является государственной религией в Пакистане, в его конституции и законодательстве^[англ.] закреплён приоритет ислама в общественной жизни. Исламистские организации добиваются ещё большего усиления исламского фактора и установления верховенства шариата^[153]. Изнасилование в Пакистане определяется как «насильственное прелюбодеяние» и карается хаддом^[154]. Его доказательством считается признание насильника или свидетельство четырёх мужчин-мусульман, признанных судом надёжными и непосредственно видевших проникновение^[155]. Внебрачная беременность считается по умолчанию доказательством совершения женщиной прелюбодеяния^[156]. Иски против насильников периодически приводят к долгосрочным арестам и обвинительным приговорам за блуд в адрес самих заявительниц^[157]. Изнасилование в браке до 2006 года не считалось преступлением^[158]; первый приговор за такое изнасилование (три года тюремного заключения) был вынесен в 2024 году^[159].

93 % пакистанских женщин сталкиваются с различными формами сексуального насилия в общественных местах. Законы о преступлениях сексуального характера часто не применяются^[106]. Известны случаи умышленного сокрытия полицейскими изнасилований; отмечается общее стремление пакистанской полиции оказать давление на потерпевших, чтобы они не заявляли об изнасиловании. В тюрьмах женщины часто подвергаются изнасилованиям со стороны полицейских; привлечение полицейских к ответственности за это практически невозможно^[157]. Распространено изнасилование женщин из враждебных семей, чтобы отомстить их мужчинам^[160]. Изнасилование дочерей и жён политиков используется как инструмент политической борьбы, без юридических последствий^[157]. Вместе с тем, если женщина находится в тюрьме по обвинению в блуде, из соображений «чести» семья и друзья могут отвернуться от неё и не посещать её в тюрьме^[161]. Самоубийство считается для женщины достойным выходом из ситуации^[161].

Эксперты ООН также отмечали характерную для Пакистана проблему похищения девочек из числа религиозных меньшинств, включая христианок; по отношению к ним практикуется сексуальное насилие, насильственное обращение в ислам и принудительная выдача замуж за похитителей^[162].

Правовая система Саудовской Аравии^[англ.] основана на шариате^[163]. В стране нет уголовного кодекса^[164][165], и нет письменного закона, который предусматривал бы конкретную уголовную ответственность за изнасилование; наказание за него может варьироваться. Для назначения хадда за изнасилование необходимо признание насильника или четверо мужчин-свидетелей; свидетельство женщин не допускается; косвенные доказательства не рассматриваются^[164]. Однако для наложения тазира требования к доказательной базе не так высоки^[166]. Нет запрета на изнасилование в браке^[106][98]. В Саудовской Аравии ответственность за изнасилование может быть возложена как на обвиняемого, так и на потерпевшую^[167], а в некоторых случаях жертва может быть приговорена к более суровому наказанию, чем насильник^[106]. Отмечалось, что многочисленные иностранки^[англ.], работающие на дому, особенно уязвимы для преступлений против половой неприкосновенности, и часто сами попадают в тюрьму за «преступления против нравственности»^[167].

Приговоры за изнасилования в Саудовской Аравии крайне неоднородны. Так, в 2013 году саудовский проповедник изнасиловал, пытал и убил свою 5-летнюю дочь. Он был приговорён к восьми годам лишения свободы, 800 ударам плетью и штрафу в размере миллиона риалов (270 000 долларов США) в пользу матери девочки, его бывшей жены. В том же году пакистанец, признанный виновным в изнасиловании и убийстве, был обезглавлен^[106][168].

В Судане действует исламское право^[169]. В соответствии с этим, изнасилование определяется как прелюбодеяние без согласия. Строгие требования к доказательствам, используемые для прелюбодеяния, применяются и к изнасилованиям, из-за чего жертвам трудно привлечь виновных к ответу. Кроме того, жертвы изнасилования могут быть сами осуждены за блуд и наказаны^[170]. Для доказательства прелюбодеяния требуется: признание виновного в суде; или свидетельство четырёх взрослых мужчин; или беременность женщины, если она не замужем; или отказ жены поклясться, что она не блудила, если муж поклялся, что она блудила^[171]. Отмечается сложность, если не невозможность, доказательства изнасилования в таких условиях. Более того, если женщина сообщает об изнасиловании и начинает судебное дело, она рискует быть обвинённой в прелюбодеянии на основании собственного заявления об изнасиловании^[172]. При отсутствии на жертве физических следов нападения, она рискует быть обвинённой в аморальном поведении. Вместе с тем, если блуд не доказан (что почти невозможно в суданских правовых реалиях), то использовать данные ДНК-анализа при расследовании не разрешается. Отмечалось, что адвокаты советовали жертвам не заявлять об изнасиловании^[172]. Беременность от изнасилования также влечёт за собой соответствующий правовой риск^[173].

В XXI веке ряд исламистских группировок начал возрождать практику сексуального рабства^[англ.], обосновывая это нормами исламского права. Захваченные ими женщины часто подвергались изнасилованиям, не квалифицируемым данными группировками как преступления^[174][175].

Доктрина «Исламского государства» (ИГ) базируется на шариате в его интерпретации руководством группировки. ИГ стало известно широкомасштабным применением сексуального рабства^[англ.] и изнасилований в захваченных регионах. Данные практики считаются ими легитимными с точки зрения ислама^[174]. Большинство современных исламских богословов осуждают идеологию ИГ как противоречащую исламу^[176].

ИГ систематически использовало похищения женщин и девочек, преимущественно из этнорелигиозного меньшинства езидов, как способ подчинения, деморализации и уничтожения сообществ, считаемых враждебными. Похищенные, включая 12-летних девочек, подвергались изнасилованиям, принудительным бракам и продаже на «невольничьих рынках». Дети рабынь, как и они сами, подвергались избиениям, а иногда отбирались у матерей и подвергались насильственному исчезновению^[177][178].

Исламистская группировка «Боко Харам» активно использует сексуальное насилие как инструмент террора и угнетения. В захваченных регионах Нигерии боевики похищали женщин и девочек, в особенности христианок и учащихся колледжей. Террористы подвергали их изнасилованиям, использовали в качестве рабынь-наложниц или принуждали к бракам с членами группировки. Женщин насильственно обращали в ислам; они часто становились жертвами не только сексуализированного насилия, но и других видов насилия, включая регулярные избиения, унижения, принуждение к различным видам работ и к террористической деятельности^[175][179].

Женщины и девочки, захваченные группировкой, которым удалось спастись, описывали условия жизни в плену как чудовищные. Жертв похищений часто продавали в качестве жён за символическую плату или передавали в «подарок» другим боевикам. Доклады правозащитников и опросы свидетелей указывают, что члены «Боко Харам» оправдывали свои действия положениями исламского права в их интерпретации^[175][179].

Сомалийская группировка «Харакат аш-Шабаб», борящаяся за создание теократического государства в районе Африканского Рога^[180], оправдывает шариатом свою деятельность, включающую в себя насильственное вовлечение в терроризм, изнасилования и порабощение женщин. Боевики группировки похищали женщин и девушек из контролируемых ими регионов Сомали, а также из приграничных районов соседних стран, таких как Кения. В 2012 году группировка вошла в состав «Аль-Каиды»^{[181][182][183]}.

Отмечается избирательное применение «Харакат аш-Шабаб» норм шариата по отношению к этническому меньшинству банту^[184], женщины и девочки которого массово используются исламистами как сексуальные рабыни. Самим жертвам и их семьям при этом угрожают смертью в случае отказа, в результате чего отмечалось массовое бегство из Сомали представителей этнических меньшинств^[185]. Дети таких рабынь считаются боевиками расово неполноценными, как и их матери, и игнорируются^[186].

Доктор наук в области исламских исследований Хина Азам отмечает отсутствие во многих современных исламских правовых системах чёткого разграничения между добровольным и насильственным сексом, а также различными степенями согласия и принуждения, что часто приводит к их смешению и порождает системные проблемы^[187]. Профессор-исламовед Мохаммед Хашим Камали^[англ.] отмечает, что смешение понятий изнасилования и блуда часто порождало вопиющую судебную ошибку; он призывает явным и однозначным образом разделить их в исламском праве^[188].

Азам критикует систему сбора доказательств изнасилования в исламском праве, идентичную процедурам для доказательства блуда, отмечая гендерно-дискриминационный характер воспринятия внебрачной беременности как по умолчанию доказывающей прелюбодеяние со стороны женщины. Критики отмечают, что бремя доказательства невиновности возлагается на заберемевшую женщину^{[189][190][191]}, а требования к доказательствам, которые она должна предоставить, непомерно высоки. Такая правовая система, по оценке критиков, практически гарантирует оправдание насильников и одновременно ставит забеременевшую жертву изнасилования под угрозу, требуя от неё доказать, что она не совершила прелюбодеяние, но не давая действенных инструментов для этого^[192][191].

Другой критикуемый аспект — что жертва, фактически, вынуждена доказывать в суде два компонента изнасилования: блуд и принуждение, и, в отсутствие четырёх свидетелей-мужчин или признания, судья часто оправдывает ответчика по обвинению в принуждении, а жертва оказывается, таким образом, признавшейся в блуде^[6]. Исследователи отмечают, что в результате жертва сама получает наказание за преступление, по которому подавала иск^[193][6]. Такие ситуации, в частности, массово отмечались в Пакистане^[194][195].

Учёные отмечают, что помимо проблем, связанных с доказательством изнасилования и избежанием наказания за блуд, жертва рискует получить наказание за клевету^[196][197]. Профессор-исламовед Джули Лоу отмечает, что угроза наказания за клевету заставляет молчать как жертв, так и свидетелей изнасилования^[7].

Исламское право также критикуется за исключение или снижение весомости свидетельских показаний женщин по делам об прелюбодеянии, что создаёт проблемы для женщин, выступающих как в роли заявительниц по делам об изнасиловании, так и в роли ответчиц по обвинению в блуде, и крайне затрудняет для женщины, пострадавшей от изнасилования, отстаивание её позиции^[198]. Эта проблема отмечалась, в частности, в Пакистане, Малайзии, Нигерии и Иране^[199][200].

Исследователи оценивают маликитскую и шиитскую школы исламского права как более рациональные, чем ханафитскую^[201][82]. Вместе с тем, Азам критикует современное законодательство исламских стран за предвзятость, при которой наиболее проблемные и гендерно-дискриминационные аспекты ханафитского и маликитского подходов зачастую объединяются, а их элементы, которые могли бы помочь жертвам изнасилований, наоборот, отбрасываются^[202]. Последствия подобного смешения Лоу оценивает как трагические^[203]. Азам пишет, что, хотя доктрина о том, что беременность незамужней женщины по умолчанию доказывает блуд, была принята лишь маликитами и отвергнута тремя остальными суннитскими школами права, она используется против женщин и девочек во всём исламском мире. Учёная заявляет о последовательной предвзятости законодательства исламских стран против жертв изнасилований^[204].

• Насилие в исламе
• Женщина в исламе
• Женщина в арабском обществе

• Алейников, С. В. О включении сомалийской организации «Аш-Шабаб» в структуру «Аль-Каиды» (рус.) // Институт Ближнего Востока. — 2012.
• Бауэр, Томас^[нем.]. Культура неоднозначности и плюрализма: К другому образу ислама (рус.). — М., Берлин: Директмедиа Паблишинг, 2020. — 400 с. — ISBN 978-5-4499-1554-2.
• Бехруз, Х. Исламские традиции права (рус.). — Одесса: Юридическая литература, 2006. — 296 с. — ISBN 966-419-014-4.
• Манна, А. А.; Игнатова, М. А. Половые преступления в уголовном праве мусульманских стран (рус.) // Евразийский юридический журнал. — 2019. — № 1 (128). — С. 278—281.
• Москаленко, В. Н. Ислам в Пакистане (рус.) // Вестник МГУ. Серия 13: Востоковедение. — 2010. — № 4. — С. 64—73.
• Процевский, В. А. Проблемы правового регулирования условий вступления в брак в зарубежных странах (рус.) // Учёные записки КФУ. Юридические науки. — 2022. — Т. 8 (74), № 3. — С. 247—252.
• Сюкияйнен, Л. Р. Исламское право в правовых системах мусульманских стран: от доктрины к законодательству (рус.) // Право. Журнал ВШЭ. — 2008. — № 2. — С. 97—109.

• Afghanistan 2022 Human Rights Report (англ.). — Государственный департамент США, 2022.
• Aghtaie, Nadia. Breaking the Silence: Rape Law in Iran and Controlling Women’s Sexuality (англ.) // International Approaches to Rape. — Bristol: Bristol University Press, 2009. — P. 121–145. — ISBN 978-1-8474-2622-2.
• Azam, Hina. Sexual Violation in Islamic Law: Substance, Evidence, and Procedure (англ.). — Cambridge University Press, 2015. — 286 p. — ISBN 978-1-107-09424-6.
• Azari, Hajar. The Protection of Women from Domestic Violence in Islamic Law and Iranian Law (англ.) // Tilburg University^[англ.]. — 2014.
• Benstead, Lindsay J.; Van Lehman, Daniel. Two Classes of “Marriage”: Race and Sexual Slavery in Al-Shabaab-Controlled Somalia (англ.) // The Journal of the Middle East and Africa. — 2021. — Vol. 12, no. 3. — P. 353–368. — doi:10.1080/21520844.2021.1923998.
• Clarence-Smith, William Gervase^[англ.]. Islam and the Abolition of Slavery (англ.). — Oxford: Oxford University Press, 2006. — 293 p. — ISBN 978-0-19-522151-0.
• Death in Slow Motion: Women and Girls Under Taliban Rule (англ.). — Amnesty International, 2022.
• Early and forced marriages in the Islamic Republic of Iran (англ.). — Justice for Iran^[англ.], 2013.
• Escape from Hell: Torture and Sexual Slavery in Islamic State Captivity in Iraq (англ.). — Amnesty International, 2014.
• Gender Country Profile: Afghanistan (Executive Summary) (англ.). — UN Women, 2024.
• Gender-Based Violence in the Arab States (англ.). — ООН-женщины, 2021.
• Gill, Aisha; Hamed, Taher. Muslim Women and Forced Marriages in the United Kingdom (англ.) // Journal of Muslim Minority Affairs. — 2016. — Ноябрь.
• Iran 2023 Human Rights Report (англ.). — Государственный департамент США, 2023.
• Kamali, Mohammad Hashim^[англ.]. Crime and Punishment in Islamic Law: A Fresh Interpretation (англ.). — Oxford University Press, 2019. — 423 p. — ISBN 978-0-19-091064-8.
• Lowe, Julie. Breaking the Silence: An Islamic Legal Approach to Facilitating Reporting and Testimony by Muslim Victims and Witnesses of Sexual Crimes (англ.) // Religions. — MDPI^[англ.], 2022. — No. 13 (11). — doi:10.3390/rel13111017.
• Nigeria: A Harrowing Journey. Access to Justice for Women and Girls Survivors of Rape (англ.). — Amnesty International, 2021.
• Nigeria: The Death Penalty and Women under the Nigerian Penal Systems (англ.). — Amnesty International, 2004.
• Nigeria: Rape — the Silent Weapon (англ.). — Amnesty International, 2006.
• My Body is My Own: Claiming the Right to Autonomy and Self-Determination (англ.) // Фонд ООН в области народонаселения. — 2021.
• Nik Wajis, Nik Rahim. The Crime of Hirabah in Islamic Law (англ.). — Glasgow Caledonian University, 1996. — 266 p.
• Noor, Azman Mohd. Punishment for Rape in Islamic Law (англ.) // Malayan Law Journal. — 2009. — No. 5.
• Quaraishi, Asifa^[англ.]. Her Honor: An Islamic Critique of the Rape Laws of Pakistan from a Woman-Sensitive Perspective (англ.) // Michigan Journal of International Law^[англ.]. — 1997. — No. 18 (2). — P. 287—319.
• Shari’ah Criminal Law in Northern Nigeria (англ.). — Комиссия США по международной религиозной свободе^[англ.], 2019.
• Somalia 2023 Human Rights Report (англ.). — Государственный департамент США, 2023.
• “They Violently Raped Me”: Sexual Violence Weaponized to Crush Iran’s “Woman Life Freedom” Uprising (англ.). — Amnesty International, 2023.
• Tønnessen, Liv. When Rape Becomes Politics: Negotiating Islamic Law Reform in Sudan (англ.) // Chr. Michelsen Institute^[норв.]. — 2011. — No. R 2011:2.
• Tønnessen, Liv. Women's Activism in Saudi Arabia: Male Guardianship and Sexual Violence (англ.) // Chr. Michelsen Institute^[норв.]. — 2016.
• When Saying No is Not an Option: Forced Marriage in Australia and New Zealand (англ.) // Australian Institute of Criminology. — Австралийский институт криминологии, 2018.
• Wimpelmann, Torunn. Adultery, Rape, and Escaping the House: The Protection and Punishment of Women Under Afghanistan’s New Penal Code (англ.) // Chr. Michelsen Institute^[норв.]. — 2017. — No. 2017:3.
• Women in Afghanistan: A Human Rights Catastrophe (англ.). — Amnesty International, 1995.
• Wood, Graeme^[англ.]. What ISIS Really Wants (англ.) // The Atlantic. — 2015. — March.

Статья является кандидатом в хорошие статьи с 7 января 2025.