Созван по инициативе императора Восточной Римской империиФеодосия II, выбравшего Эфес, как город, бывший местопребыванием Богоматери в последние годы её жизни[1].
III Вселенский Собор осудил ересь Нестория и подтвердил православное учение о том, что следует исповедовать в Иисусе Христе одно Лицо (ипостась) и два естества — Божеское и Человеческое, а Божию Матерь восхвалять как Приснодеву и истинную Богородицу[2].
Поводом для созыва Эфесского Собора был конфликт между архиепископом Константинопольским Несторием и патриархом Александрийским Кириллом. Несторий считал, что Пресвятая Дева Мария родила человека, соединенного с Словом Божьим. Он также предложил именовать Его Пречистую Матерь не Богородицей, а Матерью Христа (Христородицей). Патриарх Кирилл Александрийский стоял на позициях правильности именования Богородица и за соединение двух ипостасей. Переписка не привела к положительным результатам, и тогда Кирилл Александрийский написал против Нестория свои 12 анафематизмов[3].
В 431 году в связи с учением, которое распространял Несторий, по инициативе Кирилла Александрийского было принято решение о созыве церковного собора. Местом для проведения собора был выбран город Эфес. В Эфесе начали собираться епископы, часть из них сгруппировалась вокруг епископов Кирилла и Мемнона Эфесского, другая часть сгруппировалась вокруг Нестория. Несмотря на то, что далеко не все приехали в Эфес, а были в пути, в том числе: римские легаты, и большая делегация из Антиохийских епископов во главе с Иоанном Антиохийским, Кирилл и Мемнон приняли решение открыть собор. Они приглашают Нестория на собор. Несторий и поддерживающие его епископы отказываются явиться на собор, который желают начать Кирилл и Мемнон. Они предлагают дождаться времени, когда все епископы соберутся во Эфесе. Кирилл и Мемнон не обращают внимания на то, что не все собрались, и исключительно из своих приверженцев собирают собор, на котором анафематствуют Нестория, без участия последнего в нём[3].
Кирилл председательствовал на заседании александрийской делегации. Сначала, до прибытия римских легатов, он был и представителем римского епископа. Позже, после того как Несторий был уже анафематствован, в Эфес приехала римская делегация и присоединилась к собору Кирилла[3].
Прибывшие ещё позже в Эфес Иоанн Антиохийский с восточными епископами отказались принять решения собора, собранного Кириллом без их участия, и составили свой собор из 43 епископов, для заседаний которого епископ Эфесский Мемнон не дал священного здания. Это собрание лишило Кирилла и Мемнона епископства и права священнодействия, а прочих участников настоящего собора отлучило от Церкви впредь до их раскаяния[3].
Делопроизводство Эфесского — III Вселенского Собора, на котором председательствовал Кирилл Александрийский, также было далеко не идеальным. При открытии Собора Кирилл не принял во внимание не только отсутствие «восточных» епископов во главе с Иоанном Антиохийским, но и протесты императорского представителя Кандидиана. Кроме того, накануне открытия Собора, 21 июня 431 года, двадцать один из уже собравшихся на тот момент в Эфесе сорока митрополитов подали протест в связи с отсутствием приглашения епископов Востока. Всем этим справедливым возражениям святитель Кирилл не придал никакого значения, открыв заседания 22 июня. Это и повлекло за собой отделение восточных отцов и проведение ими под председательством Иоанна Антиохийского параллельного и враждебного собрания, приказы императора Феодосия II об аресте святителя Кирилла, Мемнона Эфесского и других важнейших деятелей обоих противостоящих собраний и последующий двухлетний поиск единой догматической формулы между Александрией и Антиохией[4].
Первые шесть правил, составленных Собором, касаются вероисповедных вопросов, направленных против учения Нестория, не имея дисциплинарного значения. Только они есть в документах собора[5]. В собраниях Иоанна Зонары и Феодора Вальсамона, равно и в кодексе правил вселенской Церкви, изданных Иоанном Тилием и Христофом Юстеллом, находятся 8 правил Ефесского собора[6].
Кроме Нестория, Собор в первом и четвертом правилах осудил Келестиево мудрование. Келестий, или Целестий, проповедовал ересь Пелагия, отрицая значение первородного греха и необходимость благодати для спасения[3].
7-е и 8-е правило
7-е правило говорит, как следует хранить неповреждённой никейскую веру[3]. В изложении Аристина правило имеет такой вид:
Епископ, проповедующий другую веру, кроме Никейской, лишается епископства, а мирянин изгоняется из Церкви. Тот, кто, кроме веры, составленной святыми отцами, собравшимися в Никее, предлагает иной нечестивый символ на развращение и на пагубу обращающихся к познанию истины из эллинства или иудейства или от какой бы то ни было ереси, если мирянин, должен быть предан анафеме, а если епископ или клирик, должен быть лишён епископства и служения в клире.
Приняв Никейский Символ веры, Церковь не внесла чего-либо нового в своё учение: она лишь четко сформулировала то, во что верила с самого начала своего исторического бытия. С точки зрения православных, и последующие Вселенские соборы продолжали прояснять и уточнять церковную истину, не внося ничего фундаментально нового в исповедание веры, восходящее ко Христу и апостолам[7].
В канонические сборники Римской церкви правила Эфесского собора не вошли[8]. В отдельных латинских рукописях встречаются лишь отрывки из соборных определений, иные, чем те, которые получили канонический авторитет на Востоке[9].
На 6-м заседании Эфесского собора решался вопрос о пресвитере Харисии, который искал суда у Собора о четыредесятниках. На этом заседании Собор определил:
должна быть тверда и неизменна вера, изложенная через внушение Святаго Духа 318 святыми отцами, сошедшимися некогда в Никеи[11][12].
↑Cобор Ефесский, Вселенский Третий. // Деяния Вселенских соборов изданные в русском переводе при казанской духовной академии. В 7 томах. Издание 2-е. — Казань : Типография Императорского Университета. Том 2. 1892. — 195 с. — С. 10.
Третий Вселенский собор // Болотов В. В. Лекции по истории древней церкви; Посмертное изд. под ред. [и с предисл.] проф. А. Бриллиантова. В 4 томах. 1907 — Санкт-Петербург : тип. М. Меркушева. — Т. 4. 1918. — 599 с.