Согласно «Повести временных лет», юго-восточная граница расселения славян была ограничена бассейнами Сейма и Сулы, не захватывая таким образом, Дон[1]; донские славяне неизвестны в древнерусских письменных источниках и выделяются лишь по археологическим свидетельствам — находкам особой археологической культуры (боршевской)[2]. По мнению В. В. Седова, отсутствие упоминания донских славян в «Повести временных лет» может объясняться тем, что эта группировка прекратила своё существование ещё до составления «Начального свода» (XI век) — в отличие от соседних вятичей и северян[3]. Единственное возможное упоминание донской группировки славян содержится в письме хазарского правителя Иосифа (X век), где среди подвластных ему народов он называет неких С-л-виюн — по соседству с В-н-н-тит (вятичами) и С-в-р (северянами)[4][5][6].
Согласно воронежскому археологу А. Н. Москаленко, донские славяне могли представлять обособленную группу восточных славян, формально входившую в вятичский племенной союз[4]. Возможно, что летописные сведения о подчинении вятичей хазарам могли быть отголосками подчинения хазарам именно донских славян, а не самих вятичей[7]. В контексте связи донских славян с вятичами иногда интерпретируется и загадочный топоним Вантит (Ваит, Вабнит), упоминаемый в арабских и хазарских источниках[8]. Вантит описывается как «мадина»[комм. 1] на юго-восточной окраине восточнославянского мира[8]; воронежские археологи А. Н. Москаленко и А. З. Винников связывали его с крупным городищем Титчиха донских славян[8].
Известно, что до IX—X века юго-восточные славянские племенные союзы (вятичи, северяне и др.) находились в зависимости от Хазарского каганата, которому они платили дань[5]; однако в конце X века фиксируется стремительный отток славянского населения из Подонья[9]. Вероятные причины этого исследователи видят в походах князя Святославом, в 960-е годы разгромившего Хазарский каганат, что привело к нарушению политического баланса в степи, распространению печенегов и угасанию торговли с Востоком[9]. По-видимому под воздействием печенегов в конце X века донские славяне покинули свои земли[9].
Донские славяне относятся к боршевской археологической культуре[10], происхождение которой связывается с проникновением на Верхний Дон раннеславянского населения (ср. находки пражско-корчакского облика у села Ярлуково Липецкой области)[1]. В VIII—X веке на этой раннеславянской основе оформилась обширная группа памятников, располагавшаяся к востоку от Днепра, из которой со временем на верхней Оке сформировались вятичи, в днепровском лесостепном побережье — северяне, а на Дону — собственно боршевская группировка, отношение которой к двум упомянутым племенным союзам остаётся неясным[2]. Облик боршевской культуры близок соседней роменской культуре[10]; на этом основании часто говорят о единой роменско-боршевской культуре, носителей которой соотносят с северянами и вятичами, а также радимичами[11]. На основании идентификации курганов с кольцевыми оградками часть исследователей включает в ареал боршевских памятников также Верхнюю Оку[4].
Племенная принадлежность
Археологические культуры Северного Причерноморья. Боршевская культура здесь распространена на соседние памятники Верхней Оки — согласно атрибуции курганов с кольцевыми оградками и погребальными камерами
Исследователи сходятся во мнении, что донские славяне и боршевская культура в целом — составные части обширной группы памятников к востоку от Днепра, на основе которой сложились исторические племенные союзы вятичей и северян[4]. Вместе с тем, отношение самих донских славян к упомянутым союзам остаётся неясным[4]. Предпринимались попытки прямого выведения донских славян из вятичей, северян или общей вятичско-северянской колонизации Подонья[2]; существует также гипотеза об изначальном формировании вятичей именно на Дону (М. С. Грушевский, А. А. Шахматов), откуда они под давлением кочевников переселились в Поочье, вытеснив там местное финно-угорское население (А. Л. Монгайт)[2]. Главным препятствием всех указанных предположений является синхронность памятников роменской культуры (северян), Поочья (вятичей) и собственно донских славян[4]. Д. И. Багалей считал донских славян северянами, что отрицалось А. Н. Москаленко в силу значительных отличий материальной культуры[1]; В. В. Седов также исключал связь с северянами на том основании, что донские древности не эволюционировали из роменских[2].
Подавляющее большинство исследователей указывают на наибольшее сходство материальной культуры донских славян с вятичами[12]; ещё в XIX веке П. В. Голубовский считал донских славян вятичами[1]. С открытием на Дону курганов с характерными для вятичей кольцевыми оградками и погребальными камерами, П. Н. Третьяков предложил считать боршевские памятники вятичскими; при этом ареал боршевской культуры стал включать не только Верхний Дон, но и Верхнюю Оку[4] (на иллюстрации). Контраргументы этой гипотезе сформулированы В. В. Седовым, указавшим на то, что курганный обряд на Дону появился лишь в IX—X веках (когда боршевское население уже было здесь) и может быть объяснён проникновением отдельных групп вятичского населения[4]. Отмечая племенное своеобразие донских славян, А. Н. Москаленко с рядом оговорок связывала их с вятичами, считая боршевское население Дона обособленной группой, формально входившей в вятичский племенной союз[4]. На близкое родство донских славян и вятичей могут указывать и направления взаимных миграций: ещё М. С. Грушевский считал, что славянское население Дона под давлением кочевников переселилось на Верхнюю Оку, в область своих соплеменников (по его мнению — вятичей)[1]; на участие в заселении Рязанской земли донского славянского населения указывал также А. А. Шахматов и Л. С. Монгайт[4]; с другой стороны, исследователи отмечают признаки ухода части вятичского населения в донской регион[4].
Своеобразие донского материала, по мнению В. В. Седова, не даёт надежных оснований для прямого отождествления донских славян ни с вятичами, ни с северянами[4]. Вслед за И. И. Ляпушкиным, он считал, что это было особое восточнославянское племя, упоминаемое в письме хазарского правителя под именем «сльиюн»[4] («с-л-виюн»)[6]; эта же точка зрения фигурирует и в публикациях других исследователей, например В. Я. Петрухина[5]. При отсутствии письменных источников вопрос о племенной принадлежности донских славян не может быть окончательно решён[4].
Материальная культура
Поселения
Реконструкция укреплений городища у хутора Титчиха Воронежской области
Донские славяне жили в относительно крупных[13] поселениях — неукреплённых (селищах) или укреплённых (городищах)[14], включавших от нескольких десятков домов[13]. Крупнейшим памятником донских славян является городище Титчиха (Воронежская область), иногда связываемое с загадочным топонимом Вантит. Городища боршевской культуры имели разную конструкцию укреплений; в частности, расположенное на территории области Воргольское городище (Липецкая область) было обнесено валом, поверх которого были возведены деревянные стены, усиленные перпендикулярными стенами-контрфорсами[14].
Постройки
Жилищами служили постройки срубной или каркасно-столбовой конструкции с заглубленными в землю котлованами площадью 16—25 м2; по сведению Ибн-Русте славянские жилища покрывались «деревянной отроконечной крышей… и на крышу эту накладывали землю»[13][15]. Обогрев жилища осуществлялся печами-каменками, топившимися «по чёрному»; в некоторых домах наряду с печами обнаружены открытые очаги[13]. Дома принадлежали отдельным семьям[13]. Отдельные постройки могли представлять собой примитивные бани[13].
Хозяйство
Хозяйство донских славян было комплексным, опиралось на земледелие и скотоводство при вспомогательной роли охоты и рыболовства[16]. Основа хозяйства — земледелие: выращивание зерновых культур, о чём свидетельствуют находки соответствующих орудий из железа (наральники, мотыги, косы и серпы) и камня (жернова, ручные мельницы), а также погреба-амбары[17]. Анализ грунта показывает, что пашни обустраивались на выжженных участках леса (подсечно-огневое земледелие)[18]. Возле поселений выращивали огородные культуры — горох, репу, лук[18]. Среди домашних животных преобладали коровы (источник молочной продукции); разводили также овец, коз, свиней и лошадей (как тягловую силу)[19]. Недостаток мяса восполнялся охотой, которая играла существенную роль: в Верхнем Подонье находки костей диких видов (лось, кабан и косуля и др.) преобладают над находками домашних[19]; охота давала также меха (бобра, зайца, белки, лисицы, медведя), выполнявшие у славян и функцию денег[19] (ср. куна)[20]. О развитии рыболовства свидетельствуют находки орудий лова (крючки, остроги с тремя зубцами, пешни)[16], костей и чешуи рыб (судак, лещ, щука, жерех, вырезуб, краснопёрка, сом, стерлядь, севрюга)[21]. Женщины донских славян изготовляли глиняную посуду — исключительно для собственного потребления[22]. Керамика была лепной и слабо орнаментированной (пальцевые, палочные или зигзагообразные веревочные вдавления по верхнему краю), обжиг — в домашних печах или в кострах[22]. Было развито простейшее металлургическое производство: железо получали из местной болотной руды, которую плавили в домашних условиях — в специальных сосудах, закладывая их в печь[23]. Для плавки мог использоваться и очаг (с применением мехов); находки печей-горнов и глиняных сопел указывают на широкое знакомство с сыродутным способом производства[23]. Металлические изделия разнообразны, включают как предметы мирного быта (ножи, ножницы для стрижки овец, топоры, кресала, скобы, ручки к деревянной посуде и др), так и оружие (наконечники стрел и сулиц)[24]. Открыты свидетельства ювелирного производства — глиняные и каменные тигли, льячки, фрагменты литейных форм и инструменты (долотца, маленьких свёрла, пинцеты)[24]; сырьем служили бронза и серебро, обычно привозные (например, расплавленные арабские дирхемы); типичные украшения — кольца, перстни, подвески, амулеты[24]. Местное население могло обеспечивать металлической продукцией не только себя, но и соседей[24]. Находки дирхемов, ближневосточных стеклянных бус и византийской посуды — свидетельства широких торговых связей[20]. Обмен осуществлялся по речным путем — через Дон при посредничестве Хазарского каганата; арабские авторы также указывают на караванные пути в районе «мадины» Вантит[8]. Славяне могли торговать с чужеземцами мехом, мёдом, воском, кожей и шкурами[20].
Духовный мир
Свидетельства культа
На территории Липецкой области открыто уникальное святилище донских славян — Воргольское[25]. Оно располагалось в центре Воргольского городища и представляло собой круглую в плане утрамбованную площадку с крупной столбовой ямой в центре (местонахождение деревянного идола) и восемью костровыми — по периметру[26]. Ритуалы здесь сопровождались возжиганием костров и жертвоприношениями — животными (останки лошади в центре святилища) и вещами (обломки лепных сосудов, серебряная подвеска скандинавского стиля с позолотой, височная подвеска, обрубок дирхема, оружие, острога и другие орудия)[26]. Свидетельства традиционных верований представлены также находками амулетов-оберегов — из кости, когтей и клыков животных[27]. Известно, что донские славяне использовали и амулеты в виде коньков, конских голов — связанных с почитанием солнца[28].
Погребальный обряд
Донские славяне сжигали умерших; наиболее изучены их погребения в Воронежской области — крупные могильники рядом с поселениями, включавшие порой до нескольких сотен курганов[29]. Кремация проводилась на стороне, кальцинированные кости очищали и клали в специально изготовленный сосуд-урну — горшок или миску[29]. Урну, вместе с сосудами для пищи, помещали внутрь погребальной камеры — деревянного сооружения у северо-восточного края площадки кургана; камера имела прямоугольный или квадратный план, размеры порядка 2X1,5 м, высоту стен до 0,5 м, а также потолок из плах и пол из деревянного настила или утрамбованной глины[29]. По завершении ритуала насыпали курган, поверх которого разбрасывали осколки посуды (имущество погребённого?); вынутый при этом грунт образовывал ровик, в котором устраивали страву — поминальную трапезу, возжигали костры[29]. Курган мог иметь кольцевую оградку из вертикально установленных бревен, в пределы которой и засыпался грунт[29]. Погребальные камеры не имели стены со стороны края кургана: вероятно использовались для разновременных захоронений нескольких членов семьи[29].
Общественное устройство
Общественное устройство донских славян слабо изучено[30]. Свидетельства сильной княжеской власти отсутствуют, централизованное управление могло осуществляться старейшинами[30]. Размеры домов указывают на доминирование соседской общины и малых семей, скопления домов с общим домохозяйством — на специфику семейных отношений (многоженство?)[30].
Историческая судьба
Разгром князем Святославом Хазарского каганата в 960-е годы привёл к кардинальным изменениями ситуации в степи: распространению там воинственных племён печенегов и угасанию торговли с Востоком[9]. Вероятно, под давлением печенегов в конце X века славяне стремительно покинули Подонье, переселившись в соседние северные и северо-восточные районы — в бассейн лесного Воронежа и на Среднюю Оку[9]. По мнению ряда историков, основная часть донских славян переселилась в рязанское Поочье[31][7], где слилась с вятичами. Высказывалось мнение, что славянское население верхнего Подонья, сохранив архаичные черты культуры, не исчезало полностью вплоть до XVI века[32], когда эти земли вошли в состав Русского государства.
↑Седов, В. В. Избранные труды: Славяне: Историко-археологическое исследование. Древнерусская народность: Историко-археологическое исследование. Институт археологии РАН. — М.: Знак, 2005 — С. 80
↑Исторические записки: научные труды Исторического факультета ВГУ, Изд-во Воронежского гос. университета, 1998 — С. 190
Комментарии
↑Арабское слово «мадина» может означать город, подвластную ему территорию или всю его округу[8].
Литература
Бессуднов А. Н., Мельников Е. Н., Земцов Г. Л., Смольянинов Р. В. Древнейшая история Липецкого края. — Тула: Гриф и К, 2010. — 460 с. — ISBN 978-5-8125-1569-0.
Винников А. З., Ковалевский В. Н. Донские славяне в исследованиях экспедиции Воронежского университета // Археология в российских университетах (Археология восточноевропейской лесостепи. Вып. 16). — Воронеж, 2002. — С. 99—109.
Григорьев А. В. Славянское население водораздела Оки и Дона в конце I — начале II тыс. н. э. — Тула: Репроникс, 2005. — 207 с.: ил.; 26 см, Библиогр.: с.196—204. — ISBN 5-85377-073-X
Ковалевский В. Н. К вопросу о металлургии донских славян в VIII — нач. XI вв. // Теория и методика исследований археологических памятников лесостепной зоны. — Липецк, 1992. — С. 178—181.
Петрухин В. Я., Раевский Д. С. Очерки истории народов России в древности и раннем средневековье. — 2-е изд., перераб. и доп.. — М.: Знак, 2004. — 416 с. — (Studia historica). — ISBN 5-94457-107-1.
Седов В. В. Восточные славяне в VI-XIII вв. / Отв. ред. тома Б. А. Рыбаков. — Археология СССР с древнейших времён до Средневековья в 20 томах. — М.: Наука, 1982.
Цыбин М. В. Древнерусское Шиловское поселение на р. Воронеж // Археологические памятники эпохи железа восточноевропейской лесостепи. — Воронеж, 1987 — С. 5—36.
Цыбин Н. В. Древнерусские памятники второй половины XIII—XIV вв. в Среднем Подонье // Археологические памятники эпохи железа восточноевропейской лесостепи — Воронеж, 1987 — С. 36—51.
Цыбин М. В. Юго-Восточная окраина Руси в XII—XIV вв. (по данным археологии). Автореферат канд. дисс. — Киев, 1987.
Примечания (этническая принадлежность окончательно не установлена): 1 — предположительно восточнославянские племена; 2 — предположительно финно-угорские племена; 3 — возможно, руяне были отдельным от лютичей племенем.
