Авторы исследования ВЦИОМ «„Путинизм“ как социальный феномен и его ракурсы» 2018 года выделяют три подхода к характеристике «путинизма»[3]:
Путинизм как персонализм — на первый план выводятся личностные особенности Владимира Путина, на основе чего делается вывод, что с уходом Путина «путинизму» наступит конец;
Как замечает американский историк и политолог Вальтер Лакер, успешное определение «путинизма» пока не сформулировано[10]. По мнению профессора политических наук Брайана Тейлора, «путинизм» — это одновременно система правления (как официальная, так и неформальная) и комплекс идей, эмоций и привычек[11].
По мнению политолога Арнольда Бейхмана[англ.] (2007), «путинизм в XXI веке стал таким же расхожим определением, каким был сталинизм в XX веке»[13]. С момента прихода к власти в 1999 году «Путин вдохновил на выражение лести, какую Россия не слышала со времён Сталина»[14]. С другой стороны, британский журналист Роджер Бойс считает Путина скорее современным Брежневым, нежели Сталиным[15].
Антрополог, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге Александр Панченко считает, что идейной рамкой ключевых нарративов эпохи Путина стало причудливое сочетание геополитических фантазий, конспирологии и морального алармизма, а радикальная конспирологическая картина мира оказалась популярна не только в массовой культуре, но и в среде политическогоистеблишмента[18].
Психолог Александр Эткинд считает путинский режим крайне правым политическим движением. И хотя у этого режима есть много схожего с тоталитарной сектой, с точки зрения социальных наук уподоблять это будет неверно[19].
Специалист по авторитарной политике и конфликтам Александр Матовский[20] отмечает, что путинизм зачастую рассматривают как строй, приверженый принципам реальной политики либо находящийся под сильным влиянием персональных черт Путина. Исследователь указывает, что клептократические черты режима, а главным образом начало войны делают более вероятной «оруэлловскую» версию о том, что начало войны связано со внутренними проблемами, а затем она превратилась в единственный источник легитимности, при этом режим не способен ни победить, ни остановить войну[21].
История термина
Первые упоминания путинизма имеют публицистический характер. В России этот термин впервые использовал Андрей Пионтковский в своей статье Путинизм как высшая и заключительная стадия бандитского капитализма в России, опубликованной 11 января 2000 года в газете Советская Россия и — в тот же день — на сайте партии «Яблоко»[3][22][23]. Пионтковский охарактеризовал путинизм как высшую и заключительную стадию бандитского капитализма в России, стадию, на которой буржуазия выбрасывает за борт знамя демократических свобод и прав человека, и для которой характерны война, «консолидация» нации на почве ненависти к какой-то этнической группе, наступление на свободу слова и информационное зомбирование, изоляция от внешнего мира и дальнейшая экономическая деградация. Пионтковский назвал путинизм контрольным выстрелом в голову России и сравнил Ельцина, назвавшего Путина своим преемником, с Гинденбургом, назначившим Гитлера рейхсканцлером.
Курс и политический режим России, согласно представлениям персоналистов, определяется личностью Путина[3]. Характерные черты культа личности Путина — маскулинность и мачизм[3]. Считается, что культ личности возник к 2002 году[27].
Профессор университета Беркли Стивен Фиш описывает путинизм как форму консервативной, популистской и персоналистской автократии[40], которую называет формой самодержавия[3].
Представители данного направления противопоставляют путинизм западным ценностям, представляют его как «антиидеологию»[43], объясняя его причины консерватизмом, национализмом и «русским характером»[44], при этом постулируется дисфункциональность путинизма, связанная с его несоответствием западным моделям развития[3].
Основные характерные черты путинизма как антидемократизма[3]:
политический антидемократизм (фиктивная оппозиция, контроль над СМИ, централизация власти и пр.);
практический консерватизм (сопротивление переменам извне, приоритет стабильности и др.);
Марк Урнов и Валерия Касамара выделяют как установившиеся среди политологов следующие признаки политической системы России, отличающие её от базовых принципов конкурентной политики[46]:
установление прямого или косвенного государственного контроля над главными телеканалами страны, цензура[46][49][50];
постоянно нарастающее по масштабам использование «административного ресурса» на выборах регионального и федерального уровней[46][49]. Выборы не оказывают влияния на формирование реальных центров власти[50];
фактическая ликвидация системы разделения властей, установление контроля и доминирование исполнительной власти над судебной[46][49] и законодательной системами[50];
формирование непубличного стиля политического поведения[46][49].
Другие исследователи, оппозиционные политики и журналисты выделяют также следующие признаки путинизма:
монополизация политической власти в руках президента[49];
приоритет государственных интересов над интересами личности, ограничение прав граждан[43][49], репрессии в отношении гражданского общества[43];
репрессии[51], создание образа «осаждённой крепости», трактовка оппозиции как враждебной силы[49] и её вытеснение из политического поля административными методами[29];
культ личности Путина[52], воплощение в нём государственной преемственности после психологической травмы от распада СССР[29];
Термин «путинизм» чаще всего имеет отрицательную коннотацию, когда используется в западных СМИ, обозначая государственный строй современной России, где силовики, являющиеся друзьями Путина или ранее работавшие с ним в Санкт-Петербурге и в органах государственной безопасности, контролируют большую часть власти[55][56][57][58]. Социолог Лев Гудков использует термин «путинизм» для описания современных политических особенностей России[59] и описывает его как особый тип пост-тоталитарного авторитаризма, в котором политическая полиция получает власть от имени частных интересов бюрократических кланов или корпораций[60], таким образом отрицая чисто персоналистскую природу путинизма[3]. Тимоти Фрай[англ.] не видит сильного отличия россиян от жителей других стран и отрицает термин Homo Soveticus. Известный в России публицист Питер Сучиу[61] в 2010 году определял Владимира Путина как убеждённого фашиста из-за его связанных с Олимпиадой усилий[62].
Сторонники функционального путинизма утверждают, что причины существования путинизма заключаются не в особенностях российского населения и не в личности президента, а в том, что путинизм предлагает наиболее функциональные ответы на вызовы, и, раз путинизм существует долгое время, то он не может быть полностью дисфункциональным[3].
Представители «нового бонапартизма» одним из таких вызовов усматривают объективную потребность населения в стабильности после периода травматичных перемен[3].
Я. Шимов и П. Понаитов в работе 2008 года называли путинизм демократическим «виртуальным бонапартизмом», который российская элита — капиталистическаябуржуазия — использует для достижения собственных целей[3].
К. Карриго отмечает, что в прессе и экспертном сообществе Китая историческая оправданность и целесообразность «путинизма» никем не оспаривается[3].
Профессор Университета Копенгагена Михаил Суслов специализирующийся на истории современной России, отстаивает точку зрения, что путинизм — это полноценная идеология. Ядро путинизма он описывал тремя понятиями: идентитарный консерватизм, правый популизм и коммунитаризм[63]. Суслов считает, что либеральной России не будет в ближайшие несколько поколений, но есть хорошая альтернатива путинизму — социал-демократия[64].
Исторические корни путинизма
Аналогия с царизмом
Британский еженедельник The Economist указывает на аналогию политического режима при Путине с российской монархией Романовых[65]. По мнению журнала, Владимир Путин, начиная с момента прихода к власти, сознательно пытается создать образ нового русского царя. Как и царь, он представляет себя «собирателем русских земель». Кроме того, Путин, работая с историческими аналогиями, пытается представить период после распада СССР не как переход к рыночной экономике и демократии западного образца, а как период хаоса, напоминающего Смутное время в конце XVI в.[65][a] Издание также отмечает, что бывшие коллеги Путина по КГБ охотно поддержали такую аналогию. Так, в 2001 году руководитель ФСБ Николай Патрушев, назвал себя и своих подчинённых «государевыми людьми» — новым дворянством. По мнению The Economist, в годы правления Путина возник новый правящий класс, объединённый родством, кумовством и семейными связями. Издание отмечает, что многие высшие менеджеры государственных компаний в нефтегазовой и банковской сферах — это дети близких друзей Путина или его коллег по КГБ. По мнению журнала, своё стремительное незаконное обогащение они рассматривают не как коррупцию, а как должную награду за верную службу[65].
Кроме того, правление Путина часто сравнивают с периодом правлением императора Николая I, который сопровождался подавлением восстания декабристов и инакомыслия, ужесточением цензуры, усилением политического сыска в России, жестоким подавлением польского восстания и революции в Венгрии, а также кровопролитной войной на Кавказе[66][67][68]. Реакция Кремля на события на Украине в 2013 году напоминает ответ царя Николая I на волнения в Европе в 1848—1849 гг, который сопровождался сильным реакционными движением и введением жёсткой цензуры в Российской империи. Реакционное правление Николая I закончилось провальной Крымской войной[69]. Сам Путин отзывался о Николае I как о «неординарной личности»[70]. Министр культуры РФ Мединский сравнивал Путина с Николаем I как «подлинных русских европейцев»[71]. Политолог Екатерина Шульман сравнивает путинскую Россию с полуразрушенным самодержавием России начала XIX века[72]:
Тогда царь Николай I руководил коррумпированной гражданской и военной бюрократией, которая привела страну к катастрофической войне в Крыму, загнала экономику в застойный тупик. Николай I признавал, что тогда страной правило 300 клерков. Сейчас этих бюрократов больше полутора миллионов.
В риторике Путина абсолютно отсутствует марксистская терминология, которая доминировала идеологию большевизма и сталинизма. Марксистские идеи Путина не интересуют. Возможно, по этой причине политолог Владимир Гельман считает, что несмотря на усилия пропаганды и вмешательство в экономику, к 2023 году нет выраженных основных черт, которые были присущи советскому режиму тридцатых — пятидесятых годов, и не очень понятно, возможны ли такие изменения в принципе. По его мнению, у тех людей, которые проводят такие параллели, преобладает не только неприятие того, что делают российские власти, но и некоторое непонимание того, как функционировала советская система управления[42].
Общие черты путинизма находят не только со сталинизмом, но и с нацизмом. Уже в самом начале российско-украинской войны обозреватели отметили аналогии между высказываниями и действиями Путина во время вторжения на Украину в 2022 году и риторикой и действиями Гитлера перед и в начале Второй мировой войны. Так бывший заместитель министра обороны США Дов Закхейм[англ.] утверждает, что существует сходство между риторикой Гитлера при захвате Судетской области и риторикой Путина при вторжении в Украину — Гитлер говорил, что в Судетской области живут немцы, которые не хотят быть в составе Чехословакии, Путин утверждает, что в ДНР и ЛНР живут русские, которые не хотят быть в составе Украины и подвергаются притеснениям со стороны украинского правительства[73]. То же самое отмечает историк Бенджамин Натанс, добавляя, что Путин может быть мотивирован чувством национального унижения после распада СССР, как Гитлер был мотивирован поражением Германии в Первой мировой войне[74]. Российский президент обвиняет Украину в неонацизме. Парадокс заключается, однако, в том, что неонацистские тенденции проявляют себя, скорее, в авторитарной России, а не в демократической Украине. В связи с этим Тимоти Снайдер считает, что один из методов путинизма — будучи фашизмом (или рашизмом) — клеймить других как фашистов[75].
Все наши режимы — и Ельцина, и раннего Путина-реформатора, и Путина-стабилизатора, и Медведева-модернизатора, и Путина третьего срока — это все один и тот же режим, который трансформируется. Эти трансформации нелинейны, нет единого вектора типа «от хаоса к порядку» или «от демократии к диктатуре». Режим развивается зигзагами, в каждый исторический момент в нём сосуществуют островки условной свободы и зоны тотального контроля, в соответствии с перемещающимся вектором государственного внимания и общественного запроса. Гибкость и адаптивность — преимущество гибридов перед классическими диктатурами и тоталитарными моделями. Это позволяет им жить долго.
По мнению политолога Лилии Шевцовой, Путин стал стабилизатором гибридной системы легитимизации персонифицированной власти демократическим способом[89], которую начал выстраивать Ельцин, укрепив персональную власть президента и контроль бюрократии («вертикаль власти»)[47]. С фигурой Путина связывается централизация[80] и Владимир Согрин описывает стиль управления Владимира Путина как просвещённый авторитаризм[90].
Политолог Андреас Умланд указывает, что до 2004 года Путин постепенно ограничивал возможность реально осуществлять основные политические права и всё активнее препятствовал демократическим процессам. С 2005 года стали предприниматься попытки сформировать новую государственную идеологию, предусматривающую единую партию и национальную церковь. С 2007 года «Единая Россия» превратилась из всего лишь гегемониальной в теперь уже явно доминирующую политическую организацию законодательной ветви власти, а другие партии стали лишь декорацией для неё в Госдуме и региональных парламентах, подобно той роли, которую выполняли «блоковые партии» Национального фронта ГДР. Умланд связывает этот процесс с реакцией на «Оранжевую революцию» на Украине и определяет созданный при Путине политический режим как «паратоталитарный»[91].
Политолог Екатерина Шульман, описывая политическую систему России, замечает, что в политическом пространстве доминирует государство, Государственная дума контролируется пропрезидентской партией «Единая Россия», а власть сконцентрирована в руках силовиков и экономической бюрократии, и, несмотря на модернизационные волны, режим направлен на самоконсервацию[87]. Государство в России доминирует в политическом поле и, используя властные полномочия, диктует условия другим политическим субъектам[92].
Политолог, доктор наук Александр Матовский[93] в 2023 году отмечает следующие признаки режима Путина[21]:
риторика обвинения внешнего врага в экономических проблемах, источником которых является война
готовность принятия «вассалитета» перед Китаем, если это решит экономические проблемы;
восприятие осторожности Запада как слабости;
способность на неспровоцированную эскалацию, в том числе с применением ядерного оружия;
опора на конфликт как источник легитимности и повод к усилению авторитаризма, пусть даже этот конфликт не в интересах России — конфликт сохраняет свою роль пока можно поддерживать иллюзию возможности победы;
неспособность остановки войны, так как режим Путина может не пережить предъявления ему претензий в связи с многочисленными жертвами боевых действий.
Борьба с политической конкуренцией
Одним из методов борьбы власти против оппозиции является создание так называемых «спойлеров» — партий или кандидатов, которые оттягивают голоса у политических конкурентов. По оценке Аркадия Любарева, в 2013 году в России насчитывалось 13 таких партий[94]. Восемь из 36 партий в 2020 году не имели доходов и расходов, что является признаком партии-спойлера[95].
Партию «Коммунисты России» и её председателя Сурайкина обвиняют в том, что его партия выполняет заказ «Единой России» и Администрации президента по оттягиванию голосов КПРФ[99].
Критика термина
Использование термина «путинизм» в российской науке менее распространено из-за самоограничений этического плана[3]. Научное осмысление данного термина находится на ранних этапах и в отдельных областях носит настолько рудиментарный характер, что для осмысления понятия приходится обращаться к публицистическим источникам[3].
Представители позиции путинизма как органического антидемократизма порою скатываются к русофобии и антисоветизму. В американской прессе использование термина «путинизм» сопровождается негативно окрашенной эмоциональной лексикой. По утверждениям А. Рюмина, термин «путинизм» содержит отрицательную коннотацию[3]:
Современная Россия, находящаяся под властью путинского режима, преподносится в качестве страны, находящейся во власти морального безумия (moral insanity), а российская политическая культура рассматривается в качестве психопатической, тиранической и представляющей собой откровенный макиавеллизм[100].
По утверждениям С. Коэна, нейтральная оценка политики российского лидера невозможна из-за его демонизации и следования стереотипам холодной войны[3].
В то время как критики режима 2018 указывали, что основанный на ресурсной экономике режим стремился к консервации, либеральное меньшинство имело значительное влияние среди элит, а идеологические разногласия по поводу событий на Украине оставались предметом споров; сторонники путинизма, напротив, считали, что события 2014—2015 годов сплотили российское общество вокруг ценностей «посткрымского консенсуса», что в социально-экономической сфере происходило медленное развитие, общество адаптировалось к стагнации, а характер российской политики по большей части прагматичный[101].
↑ 12345678910111213141516171819202122232425Фёдоров В. В., Баскакова Ю. М., Бызов Л. Г., Чернозуб О. Л., Мамонов М. В., Гаврилов И. В., Вядро М. А.«Путинизм» как социальный феномен и его ракурсы // Выборы на фоне Крыма: электоральный цикл 2016—2018 гг. и перспективы политического транзита / В. В. Фёдоров. — ВЦИОМ, 2018. — С. 587—602. — 993 с. — ISBN 9785041523244.
Что такое путинизм? Много интеллектуальной энергии было посвящено поиску точного определения, как это так часто происходит, когда появляется какой-то новый режим. Но это было не очень успешным предприятием: путинизм – это государственный капитализм, либеральная экономическая политика, но также и сильное государственное вмешательство – даже почти тотальное вмешательство, когда затронуты важные проблемы. Это автократия, но в ней нет ничего нового для российской истории, и она почти смягчена неэффективностью и коррупцией. Есть парламент, но оппозиционные партии на самом деле не находятся в оппозиции. Есть свободная пресса, но свобода ограничена небольшими газетами, и критика не должна заходить слишком далеко. Есть конституция, но это не лучший путеводитель для реальностей современной России.
Моя точка зрения – есть две главные составляющие путинизма. Первое – это своеобразная система правления, созданная под влиянием личности Владимира Путина. В её рамках сосуществуют формальная система управления – парламент, суды – институты с ограниченными полномочиями, играющие по определённым правилам, и неформальная, клановая система управления, в рамках которой за влияние и деньги конкурируют различные кланы. Путин обеспечивает функционирование этой структуры правления. Я это называю путинская система правления. Но второй аспект путинизма, который не менее важен, это тот самый код, ментальность, о чём мы с вами говорим. На мой взгляд, это не идеология. У Путина нет стройного комплексного взгляда на мир, подобного теории марксизма-ленинизма, которая служила руководством к действию для советских лидеров. Это вольная комбинация идей, эмоций и привычек. Стоит подчеркнуть, что одна из ярких особенностей путинизма как системы заключается в сосредоточении почти полного контроля над ней в руках Владимира Путина. У него явно наличествует, если можно так выразиться, патологическое стремление к контролю над всем. В 2007 году он сказал: «Нам нужно ручное управление» страной ещё в течение 15–20 лет. Поскольку он не верит в работоспособность российских институтов, то он постоянно пытается прямо или косвенно руководить их деятельностью. Это свойство его характера привело к созданию в России малоэффективной государственной системы, которая в долгосрочной перспективе едва ли сможет выполнять поставленные перед ней задачи.
↑Александр Матовский — доцент Военно-морской аспирантуры, научный сотрудник Калифорнийского университета в Дейвисе. Специализация: европейская политика и институты безопасности, авторитарная политика и демократизация, конфликтная политика, национализм и этнические конфликты, методы исследования, Россия, Восточная Европа, Балканы.
↑Пионтковский А. А. Путинизм как высшая и заключительная стадия бандитского капитализма в России (рус.) // Советская Россия : газета. — Москва, 2000. — 11 января (№ 3).
↑Никонов В. Путинизм // Современная российская политика: курс лекций / под ред. В. Никонова. Международный университет (Москва), ОЛМА Медиа Групп, 2003; 222 с. — стр. 29:
Под «путинизмом» я понимаю нынешний российский режим и идеологию президента Владимира Путина. Раскрытие темы предполагает не только ответ на сакраментальный вопрос: «Who is Mr. Putin?», но и определение того, в какой стране мы сейчас живём, при каком строе. Что у нас на дворе — демократия, авторитаризм, тоталитаризм? Каково соотношение различных ветвей власти?
↑Исаев Б. А. Политическая власть в современной России — Издательский дом «Питер», 2012; 443 с. — стр. 193:
А В. Никонов ввёл термин «путинизм», под которым он понимает нынешний российский режим и идеологию президента.
↑Ross, Cameron. Russian Politics Under Putin. — Manchester University Press, 2004. — P. 26. — 304 p. — ISBN 978-0719068003.
История мировой партийности дает массу примеров создания персоноцентричных партий. Идеология в данных партиях подменяется культом вождя, вне зависимости от его идеологического месседжа. Голлизм во Франции, перонизм в Аргентине, путинизм в России — идеология во всех этих случаях определяется не как система ценностей или идей, а как поклонение лидеру партии.
Van Herpen compares in detail the many and often surprising parallels that exist between Putin’s regime and that of Weimar Germany and Mussolini’s Italy, indicating the presence of strong Fascist elements in contemporary Russia. However, this is tempered by other elements that show a resemblance with the Bonapartism from Napoleon III’s France and the post-modern populism of Silvio Berlusconi, creating a hybrid system which can be labelled ‘Fascism-lite’. Although ‘Putinism’ has a softer face than Mussolinian Fascism, it still contains a hard core of ultra-nationalism, militarism, and neo-imperialism.
Ван Херпен подробно рассказывает о многих и часто удивительных параллелях, существующих между режимом Путина и веймарской Германией и Италией Муссолини, что свидетельствует о наличии сильных фашистских элементов в современной России. Однако это смягчается другими элементами, которые показывают сходство с бонапартизмом из Франции Наполеона III и постмодернистским популизмом Сильвио Берлускони, создавая гибридную систему, которую можно обозначить как облегчённый фашизм. Хотя «путинизм» имеет более мягкое лицо, чем фашизм Муссолини, он все ещё содержит ядро ультранационализма, милитаризма и неоимпериализма.
↑ 123456Урнов М., Касамара В. Современная Россия: вызовы и ответы: Сборник материалов. М., 2005.; стр. 26-27
↑ 123Одинокая державаАрхивная копия от 14 ноября 2020 на Wayback Machine: Почему Россия не стала Западом и почему России трудно с Западом" / Шевцова Л.; Моск. центр Карнеги. — М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2010. — 272 с.
Приход к власти Владимира Путина означал наступление нового этапа в развитии системы, которую начал выстраивать Ельцин. Путин стал стабилизатором этой системы, укрепив её стержень — персоналистскую власть — и усилив бюрократический контроль за собственностью.
↑ 1234Татьяна Ворожейкина. Авторитарные режимы XX века и современная Россия: сходства и отличия. / Вестник общественного мнения 4(102)Архивная копия от 18 сентября 2020 на Wayback Machine под ред. Б. В. Дубин Данные. Анализ. Дискуссии Октябрь-декабрь 2009, ISSN 2070-5107; стр. 50-51/120
↑Glinka, Lukasz Andrzej. Aryan Unconscious: Archetype of Discrimination, History & Politics. — Great Abington, UK: Cambridge International Science Publishing, 2014. — ISBN 978-1-907343-59-9.
↑Эмиль ПАИН — Политический режим в России 2000-х гг.: особенности наследственные и приобретенные — Вестник общественного мнения 4(102)Архивная копия от 18 сентября 2020 на Wayback Machine под ред. Б. В. Дубин Данные. Анализ. Дискуссии Октябрь-декабрь 2009, ISSN 2070-5107; стр. 38 из 120
↑Lev Gudkov (2011) The Nature of «Putinism», Russian Social Science Review, 52:6, 21-47, DOI: 10.1080/10611428.2011.11065455
Some historians and economists have noted that fascism is actually an antiMarxist form of socialism, especially as it favors class collaboration and supports the concept of nationalism — the latter being something that Marxists could never support. A diehard Marxist leader wouldn't get on a plane and fly half way araund the world to try and win support for the Olympics to be hosted in his country, even his hometown. But a tried and true Fascist might do so.
В условиях недостаточного развития гражданского общества, демократических традиций и влиятельной системной оппозиции происходила централизация власти, что создавало угрозу её концентрации в руках части бюрократии, преследующей личные и корпоративные интересы. Централизация власти приводила к сокращению числа людей, причастных к принятию важнейших политических решений
Расстрел Верховного Совета мог с большой долей вероятности привести к установлению диктатуры. На этот же путь толкали Б. Ельцина в 1996 году, тогда это был наиболее реальный способ сохранить власть. Президент не пошел на это. Во второй половине первого десятилетия XXI века такая же развилка была в отношении третьего срока В. Путина. Несмотря на всю заманчивость и кажущуюся целесообразность, Президент на это не согласился. Основным содержанием второго этапа развития страны было укрепление государственности с целью сохранения завоеванных свобод. Укрепление государства при одновременном сохранении демократических прав и свобод получило свое воплощение в концепции «суверенной демократии».
↑В. В. ЦЫГАНОВ, В. Л. ШУЛЬЦ — ОЛИГАРХИЯ: СУЩНОСТЬ, ЦИКЛИЧНОСТЬ, МОДИФИКАЦИИ В УСЛОВИЯХ ГЛОБАЛИЗАЦИИ Социологические исследования, № 2, Февраль 2009, C. 3-15
↑Елисеев, A.Зигзаги режима(рус.). Seans Magazine (20 августа 2018). Дата обращения: 8 июля 2020. Архивировано 9 июля 2020 года.
↑Шевцова Л. Ф. Смена Режима или Системы? // Полис. 2004. № 1. стр. 46-50
Существовала и ещё одна — структурная — причина, которая сделала смену режима в России неизбежной. Речь идет о гибридности возникшей в 1990-е годы модели власти, о присущем ей переплетении взаимоисключающих принципов жизнедеятельности. С одной стороны, мы видим персонификацию и нерасчлененность власти, короче — продолжение давней Русской Системы, с другой — персонифицированная власть формируется и легитимируется демократическим способом, ибо все остальные способы её легитимации оказались исторически исчерпаны.
↑Согрин В. В. Политическая история современной России. 1982—2001: от Горбачева до Путина. М., 2001., стр. 238/262
Над новым главой государства продолжал витать ореол избранника "семьи", но сам Путин с момента вступления в президентскую должность, ещё твёрже, чем прежде, и своим внешним видом, и поведением демонстрировал политическую независимость и надпартийность, настойчиво утверждая стиль просвещенного авторитаризма.
Политическая власть современной России характеризуется следующими чертами: персонификация (причём уровень персонификации тем выше, чем выше государственная должность); авторитарность высшего государственного лица; плебисцитарность как одобрение народом под видом выборов той или иной кандидатуры, определённой «наверху»; ущербность и недемократичность, ввиду отсутствия реальной оппозиции; вовлечение в государственное управление общественных организаций (общенародный фронт, Единая Россия) и наделение их властными полномочиями; отстранение гражданского общества от участия в политическом управлении, формирование элементов гражданского общества по инициативе государства и под его контролем; подчинение государственным структурам местного самоуправления; зависимость принятия решений от «политической воли» (или её отсутствия); бюрократизация; снижение роли и значения региональных органов государственной власти.
Как основной элемент политической системы современной России, государство является доминирующим в обществе и диктует условия поведения другим политическим субъектам, используя политическую власть. Политический режим как формы, способы и методы использования государством политической власти приобрёл авторитарный характер, что привело к фактическому превращению Российской Федерации в федеративно-унитарное государство.
↑В. В. Фёдоров, Ю. М. Баскакова, Л. Г. Бызов, О. Л. Чернозуб, М. В. Мамонов, И. В. Гаврилов, М. А. Вядро.Идейные рубежи «посткрымского консенсуса» // ВЫБОРЫ НА ФОНЕ КРЫМА: электоральный цикл 2016—2018 гг. и перспективы политического транзита / В. В. Фёдоров. — ВЦИОМ, 2018. — С. 196—201. — 993 с. — ISBN 9785041523244.
Литература
Anders Aslund. Russia's Crony Capitalism: The Path from Market Economy to Kleptocracy. — Yale University Press, 2019. — 336 с. — ISBN 978-0300243093.