«Ле́вая оппози́ция» — условное название политического течения внутри РКП(б) и ВКП(б) в 1920-е годы. В разное время наиболее известными её представителями были Лев Троцкий, Евгений Преображенский, Тимофей Сапронов, Карл Радек, Леонид Серебряков, Иван Смирнов, Христиан Раковский, Лев Сосновский, Александр Воронский, недолгое время — Григорий Зиновьев, Лев Каменев, Надежда Крупская.

Левая оппозиция начала оформляться в ходе внутрипартийной борьбы в период болезни Ленина и особенно после его смерти в январе 1924 года. Линия борьбы проходила между Троцким и его сторонниками, в том числе подписавшимися в октябре 1923 года под «Заявлением сорока шести» с одной стороны, и триумвиратом в составе Зиновьева, Сталина и Каменева и их сторонниками с другой. Подписей многих известных сторонников Троцкого — Христиана Раковского, Карла Радека, Николая Крестинского, Адольфа Иоффе и других — под «Заявлением» нет, при этом как в составлении документа, так и в оппозиции в целом важную роль играли бывшие «децисты», в частности Владимир Смирнов и Тимофей Сапронов, в 1926 году образовавшие самостоятельную группу. Левая оппозиция в 1923—1924 годы не была ни «троцкистской», ни «фракционной» организацией. В новейшей литературе высказывается мнение, что «оппозиция в широком смысле представляла собой внутрипартийную тенденцию, сторонников которой ситуационно объединяло критическое отношение к политике партии и поддержка более решительной „демократизации“ внутрипартийного режима»^[1].

Ещё весной 1923 года, накануне XII съезда РКП(б) в партии распространялся анонимный документ под названием «Современное положение РКП и задачи пролетарского коммунистического авангарда», авторство которого Г. Зиновьев, выступавший на съезде с политическим отчётом ЦК, приписывал бывшим членам группы «демократического централизма», поскольку многие его идеи в разное время высказывались «децистами», в частности идея «строгого расчленения партийной и советской работы». Документ призывал «добиваться отмены постановлений, запрещающих внутрипартийные группировки, и прекращения гонений на товарищей, выступающих коллективно по партийным и советским вопросам», поскольку, считали авторы, «без права коллективных выступлений нет и не может быть критики и дискуссии», а «поддержание „единства партии“ путём механического давления означает на деле диктатуру определённой группы и образование в партии ряда нелегальных группировок, то есть глубочайший подрыв внутреннего единства, моральное разложение и идейное умерщвление»^[2]. В документе предлагалось «открыть действительно широкий беспрепятственный доступ беспартийных на все советские должности, в том числе выборные», с тем чтобы «уничтожить монополию коммунистов на ответственные места, лишить партбилет значения патента и тем ослабить засорение партии карьеристами и развитие карьеризма, приспособленчества, обывательщины в рядах партии». Многие положения документа были созвучны и тем идеям, которые на протяжении последнего года — на XII съезде и в своих письмах в ЦК — высказывал Л. Троцкий. Авторы документа определённо сочувствовали ему и призывали съезд удалить от руководства «одного-двух наиболее фракционно настроенных (наиболее разложивших партийную среду, наиболее способствовавших развитию бюрократизма под прикрытием лицемерных фраз) ответственных работников господствующей группы: Зиновьева, Сталина, Каменева»^[2]. Подозрения Зиновьева оправдали выступления некоторых бывших «децистов» на самом съезде, прежде всего Владимира Косиора и Валериана Осинского, по поводу ужесточения внутрипартийного режима. В. Косиор, в частности, напомнил, что резолюция X съезда «О единстве партии», запретившая фракции и группировки, носила чрезвычайный характер, но этот «исключительный закон» возведён большинством Политбюро в систему управления партией, под фракционность и групповщину подводится любая критика в адрес ЦК^[2][3].

Начиная с середины 1923 года советская экономика находилась в глубоком кризисе, связанном с резким увеличением цен на промышленные товары, в то время как рост цен на продовольственные оставался незначительным (в терминологии Троцкого, ножницы цен). Это привело к многочисленным забастовкам по всей стране. 8 октября 1923 года Троцкий направил письмо членам Центрального комитета и Центральной контрольной комиссии РКП(б), в котором писал о необходимости введения планового хозяйства и начала индустриализации. Троцкий указывал на узурпацию Политбюро РКП(б) права на решение хозяйственных вопросов, что непосредственно связано с отсутствием внутрипартийной демократии. Это, по его мнению, приводило к принятию необдуманных решений, заложивших основы экономического кризиса^[4].

15 октября 1923 года 46 советских и партийных работников, старых членов РКП(б), подписали обращение в Политбюро ЦК РКП(б), вошедшее в историю как «Заявление сорока шести^[англ.]». С этого письма фактически началась история Левой оппозиции внутри коммунистической партии^[5]. В Заявлении говорилось об установлении в партии режима фракционной диктатуры, о подавлении любого инакомыслия под благовидным предлогом сохранения единства партии и о том, что самонадеянные узурпаторы не могут, как это доказал кризис, «свести концы с концами в экономической области». Октябрьский пленум ЦК и ЦКК РКП(б), однако, осудил это выступление^[6].

Тем не менее под давлением «партийных низов», где независимо от высокопоставленных оппозиционеров уже давно складывались оппозиционные группировки («Рабочая группа РКП(б)^[англ.]», группа «Рабочая Правда^[англ.]» и др.), правящая фракция оказалась вынуждена открыть дискуссию о внутрипартийной демократии (открыла её статья Зиновьева «Новые задачи партии», 7 ноября). В газете «Правда», редактором которой тогда был Бухарин, публиковались статьи как сторонников большинства ЦК, так и представителей оппозиции, но редакционная политика резко изменилась к середине декабря^[1].

5 декабря 1923 года на общем собрании Политбюро ЦК и Президиума ЦКК партии была принята резолюция «О партстроительстве», повторяющая многие положения «Заявления сорока шести» и октябрьского письма Троцкого. «В резолюции указывалось на необходимость установления режима рабочей демократии, под которым понималась свобода открытого обсуждения всеми членами партии важнейших вопросов партийной жизни, а также выборность должностных лиц и коллегий снизу доверху»^[7]. Резолюция может рассматриваться как компромисс между противостоящими группами, но обе стороны быстро пришли к мнению, что это не остановит политический конфликт. В декабре 1923 года Троцкий опубликовал в «Правде» цикл статей под названием «Новый курс», в которых пытался объяснить своим оппонентам, что внутрипартийная демократия — это необходимое условие сохранения пролетарского характера партии, связи партийных «верхов» с партийными «низами» и избежания дорогостоящих ошибок как в политической, так и в экономической сфере. Слова Троцкого о том, что молодёжь является «вернейшим барометром партии», вызвали резкую критику со стороны девяти ленинградских комсомольцев, обвинение в противопоставлении двух поколений, натравливании молодёжи на «стариков» (статья «К вопросу о двух поколениях», опубликованная в «Правде» в начале января 1924 года). В ответ восемь известных комсомольских работников — членов партии, в их числе поэт Александр Безыменский, написали заявление в поддержку Троцкого, позже опубликованное Троцким в приложениях к «Новому курсу»^[8]. (В своих воспоминаниях Никита Хрущёв называет этот документ «декларацией 93 комсомольцев»^[9], — по-видимому, столько подписей было под ним собрано, хотя сам документ не обнаружен). Упрекнув оппонентов в «навязывании тов. Троцкому никогда им не защищавшейся точки зрения», авторы заявления вместе с тем напомнили слова Ленина: «Если мы будем работать не слишком торопливо, то через несколько лет у нас будет масса молодых людей, способных в корне изменить наш аппарат».

На партийных собраниях шли дискуссии и принимались резолюции — в поддержку ЦК или против (но крайне редко с формулировкой «за оппозицию»). «Правда» публиковала разрозненные сообщения с мест, которые свидетельствовали о поддержке «большинства ЦК», но точные итоги так и не были подведены ни тогда, ни после. В Москве, от исхода борьбы в которой во многом зависел общий исход, оппозиция получила около трети голосов^[7]. Однако уровень поддержки оппозиции в разных регионах был неравномерным и в целом оппозиционеры не оспаривали результатом своего поражения в большинстве партийных организаций^[1].

Прошедшая 16-18 января 1924 года XIII партийная конференция осудила взгляды Троцкого, Преображенского, Пятакова, Радека и других членов оппозиции. Они были обвинены во фракционности и нарушении резолюции X съезда РКП(б) «О единстве партии»^[10], а также в «меньшевистском уклоне». За редкими исключениями оппозиционеры подчинились решению большинства партии. Смерть Ленина 21 января 1924 г. также усилила капитулянтские настроения среди оппозиции^[1].

На состоявшемся в мае 1924 года XIII партийном съезде оппозиционеры, к тому времени повсеместно разгромленные, подверглись всесторонней критике. Преображенский и Троцкий безуспешно пытались оспорить обвинения в адрес оппозиции. Оппозиция также была осуждена V конгрессом Коминтерна.

События октября — декабря 1924 года между Троцким и его противниками известны также под именем «Литературной дискуссии». Осенью 1924 года Троцкий опубликовал статью «Уроки Октября», вышедшую в качестве предисловия к третьему тому его собрания сочинений. В статье Троцкий описал историю разногласий внутри большевистской партии в дооктябрьский период 1917 года. В ответ на неё в «Правде» вышла статья Бухарина «Как не нужно писать историю Октября (по поводу выхода книги т. Троцкого „1917“)», за которыми последовали аналогичные статьи Зиновьева, Каменева, Сталина, Сокольникова и других.

В конце января 1925 года состоялся пленум ЦК и ЦКК РКП(б), который подвёл итоги «Литературной дискуссии». Статья была признана извращением истории большевизма и Октябрьской революции, а её автор был обвинён в попытке подмены ленинизма троцкизмом^[11]. Троцкий подал в отставку с постов народного комиссара военно-морских дел и председателя Революционного военного совета.

В конце апреля 1925 года в Москве состоялась XIV партийная конференция. В докладе председателя Совнаркома СССР Рыкова «О кооперации» и в принятой по нему резолюции провозглашалась принципиально новая политика в деревне, которая предполагала снижение на 40 процентов общей суммы сельскохозяйственного налога, вложение дополнительных государственных средств в систему хозяйственного кредита крестьянам, разрешение найма рабочей силы и сдачи земли в аренду; право участия в различных формах кооперации теперь было предоставлено всем слоям населения, занимающимся сельским хозяйством^[12].

Рыков признавал, что этот поворот в аграрной политике будет неизбежно сопровождаться увеличением батрачества и развитием буржуазных отношений на селе; но при этом заявил, что разделение верхушки деревни на кулака и «зажиточного, богатого крестьянина», «хозяйственного мужика» неправомерно, что такую грань провести невозможно. Все зажиточное крестьянство Рыков объединил понятием «буржуазный слой» и призвал «признать неизбежность при современном восстановительном процессе роста в деревне отношений буржуазного типа». Бухарин охарактеризовал новый курс как «развитие нэпа в деревне, которого до сих пор почти не было»^[12].

Одновременно конференция приняла выдвинутую Сталиным ещё в декабре 1924 года «теорию построения социализма в одной стране». В резолюции «О задачах Коминтерна и РКП(б) в связи с расширенным Пленумом ИККИ» резкой критике была подвергнута идея о невозможности построения «полного социалистического общества в такой отсталой стране, как Россия, без „государственной помощи“ (Троцкий) более развитых в технико-экономическом отношении стран»; партия, говорилось в резолюции, «должна прилагать все усилия к тому, чтобы строить социалистическое общество в уверенности, что это строительство может быть и наверняка будет победоносными»^[13]. Рождение этого тезиса, как считает В. Роговин, было продиктовано логикой борьбы с «троцкизмом»^[13].

Объединение всех слоёв зажиточного крестьянства в «буржуазный слой», в котором Зиновьев и Каменев усмотрели завуалированную ставку на кулака, и теория Сталина построения социализма в одной стране окончательно раскололи правящий триумвират, который первую трещину дал ещё летом 1923 года и превращался в фикцию по мере того, как Сталин сближался с Бухариным. В период между XIV конференцией и XIV съездом партии сложилась так называемая «новая оппозиция», или «ленинградская», хотя в её составе было и немало москвичей. Лидерами и активными её участниками также были Григорий Сокольников, Надежда Крупская, Григорий Евдокимов, Пётр Залуцкий, Георгий Сафаров и другие.

Взгляды «новой оппозиции» были сформулированы в т. н. «Платформе четырёх» (Зиновьев, Каменев, Сокольников и Крупская) критиковавшей, в первую очередь, экономический поворот в деревне, внутрипартийный режим — в чём «ленинградцы» солидаризировались теперь с оппозицией 1923 года, а также теорию построения социализма в одной отдельно взятой стране^[14].

В 1926 году происходит объединение сторонников Троцкого и «Новой оппозиции», а также некоторых бывших участников «Рабочей оппозиции» и группы демократического централизма^[15]. Ещё в 1923 году к Левой оппозиции присоединилась так называемая «грузинская оппозиция» во главе с Буду Мдивани, Сергеем Кавтарадзе, Котэ Цинцадзе, Михаилом Окуджавой и Николаем Окуджавой^[16].

13 членов ЦК и ЦКК подписали «Заявление», в котором в очередной раз указывали на бюрократизацию партийного аппарата как на основную причину кризиса, охватившего партию^[17]. На июльском и октябрьском пленумах ЦК (1926) объединённая оппозиция также потерпела поражение: большинство поддержало правящую группировку, лидеры оппозиции — Троцкий, Зиновьев и Каменев — были выведены из состава Политбюро.

Осенью 1927 года в партии прошла так называемая «предсъездовская дискуссия»; при этом платформу оппозиции ЦК публиковать отказался (и большинство членов партии было с ней незнакомо); печатать и распространять её приходилось нелегально, — за что многие оппозиционеры ещё до съезда были исключены из партии^[18][19]. Оппозиционеров часто не допускали на партийные собрания, лишая таким образом возможности защищать свою точку зрения^[20]. В октябре 1927 года последние члены оппозиции были исключены из Центрального комитета, а Троцкий, Зиновьев и Каменев в ноябре 1927 года — из партии.

Последним публичным выступлением оппозиции стало участие в демонстрациях по случаю 10-летия Октябрьской революции 7 ноября 1927 года в Москве и Ленинграде^[15]. Члены Левой оппозиции вышли с собственными лозунгами: «Выполним завещание Ленина!», «Повернём огонь направо — против нэпмана, кулака и бюрократа!», «За подлинную рабочую демократию!», «Против оппортунизма, против раскола — за единство ленинской партии!», «За ленинский Центральный Комитет!», но были разогнаны сотрудниками ОГПУ и красноармейцами^[21].

Численность оппозиции к осени 1927 года не установлена. Историк Алексей Гусев по этому поводу пишет: «Дополнительный свет на вопрос о численности оппозиции проливает эпизод, произошедший на Пленуме ЦК ВКП(б) в ноябре 1928 г. Выступая на нём, Сталин сказал: „Кажется, до четырёх тысяч человек голосовало против нашей платформы во время дискуссии перед XV съездом партии“… После этих слов Сталина из зала прозвучала поправляющая реплика: „Десять тысяч“. Генсек не стал возражать, а согласился с поправкой, заявив: „Я думаю, что если десять тысяч голосовало против, то дважды десять тысяч сочувствующих троцкизму членов партии не голосовало вовсе, так как не пришли на собрания“»^[22]. Несоответствия в официальных данных отмечает также историк Владислав Шабалин: «По данным С. В. Косиора, который выступал на XV съезде с организационным отчетом ЦК, в ВКП(б) на тот момент было 1 200 000 членов и кандидатов. В дискуссии приняли участие 730 862 человека. Группа коммунистов, которая не приняла участия в дискуссии, была достаточно внушительной — 469 138 человек. Сколько в этой группе сторонников оппозиции? Неизвестно»^[23].

В декабре 1927 года XV съезд партии объявил взгляды Левой оппозиции и Троцкого несовместимыми с членством в ВКП(б), после чего из партии были исключены 75 активных членов объединённой оппозиции^[15], а также члены группы Сапронова и Владимира Смирнова. Резолюция съезда «Об оппозиции» поручала ЦК и ЦКК «принять все меры идейного воздействия на рядовых членов троцкистской оппозиции с целью их убеждения при одновременном очищении партии от всех явно неисправимых элементов троцкистской оппозиции»^[24]. Хотя по официальным данным, в ходе предсъездовской дискуссии за платформу оппозиции проголосовало всего 4120 членов партии (плюс 2676 воздержавшихся от голосования), в общей сложности перед съездом, во время него и после из партии было исключено примерно 8 тысяч оппозиционеров^[25]. При этом правящая фракция всеми средствами старалась сохранить в партии оппозиционеров-рабочих^[26].

После исключения из партии Зиновьев, Каменев и большинство их сторонников уже на XV съезде признали свои ошибки и были восстановлены в партии; в оппозиции остались только так называемые «левые зиновьевцы». Однако в тот период Зиновьев и Каменев уже не обладали никаким влиянием внутри партии. В свою очередь, Троцкий и его сторонники, а также отделившиеся от них сторонники Владимира Смирнова и Тимофея Сапронова не отказались от своих взглядов, и в начале 1928 года тысячи оппозиционеров были сосланы в удалённые районы Советского Союза. Многие из них вскоре оказались в политизоляторах. В феврале 1929 года Троцкий был выслан из страны.

С июля 1929 года в Париже издавался «Бюллетень оппозиции (большевиков-ленинцев)». В Бюллетене печатались материалы, анализирующие положение в большевистской партии, причины поражения Левой оппозиции, давалась оценка событий, происходящих в Советском Союзе^[27]. Авторами публикаций, кроме Троцкого и его сына Л. Л. Седова, были И. К. Дашковский, Е. А. Преображенский, К. Б. Радек, Х. Г. Раковский, И. Т. Смилга, Л. С. Сосновский, А. Цилига, К. Цинцадзе и многие другие менее известные оппозиционеры. В журнале печаталось также значительное количество анонимных материалов — свидетельства из СССР, рассказы выезжавших за рубеж по служебным делам тайных сторонников оппозиции и письма от разбросанных по разным концам страны оппозиционеров, которые они привозили, публиковались без указания авторства по соображениям конспирации^[28].

В 1930 году зарубежные сторонники Троцкого, исключённые из коммунистических партий, создали Международную левую оппозицию (МЛО), выступая в качестве внешней оппозиции сталинистскому руководству Коминтерна^[29]. В 1933 году МЛО стала именоваться Международной коммунистической лигой, которая стала предшественницей Четвёртого интернационала, учреждённого в Париже в 1938 году.

В СССР дальнейшая судьба Левой оппозиции была трагична^[30]. Одни, как например Пятаков, Радек, Антонов-Овсеенко, отказались от дальнейшей борьбы, считая её бесперспективной, и даже стали приверженцами «генеральной линии» (что не помешало Сталину их расстрелять^[31]). Другие, — в их числе Владимир Смирнов, Тимофей Сапронов и их сторонники и тысячи сторонников Троцкого, — ни разу не покаявшиеся, были осуждены за «контрреволюционную троцкистскую деятельность» («литерная» статья КРТД) и перемещены из ссылок в политизоляторы, в 1935—1936 годах были отправлены в колымские или воркутинские лагеря и, в большинстве, расстреляны там без суда или умерли на самых тяжёлых «общих» работах. Третьи, считая, что в ссылках и тюрьмах невозможно сколько-нибудь эффективно бороться с режимом, в 1929—1930 годах совершили акт покаяния и были восстановлены в партии, но всё равно в большинстве своём стали жертвами Большого террора 1937—38 годов^[32].

На протяжении многих лет в советской историографии господствовало представление об «окончательном разгроме троцкизма» к концу 1927 г. и прекращении активной деятельности левой оппозиции после XV съезда, хотя ни на какие источники, кроме партийных учебников, это представление не опиралось^[33][34]. В последние десятилетия ряд зарубежных (Дж. А. Гетти^[35], П. Бруэ^[36]) и отечественных исследователей (в частности, В. З. Роговин, В. В. Шабалин, А. В. Гусев, А. А. Вакуленко^[28]) на основе архивных материалов оспаривают это представление. Так, А. В. Гусев пишет: «В действительности, однако, исключение из партии вовсе не положило конец существованию левой оппозиции. Изменился лишь её характер: из внутрипартийных фракций оппозиционные группы троцкистов и „демократических централистов“ фактически превратились в самостоятельные организации. Вынужденные действовать в нелегальных условиях, они продолжали борьбу против партийно-государственного руководства и его политического курса»^[34]. «Тысячи оппозиционеров, — пишет А. А. Вакуленко, — развернули подпольную политическую деятельность в ссылках и изоляторах, прибегая в том числе и к агитации в среде сочувствующих»^[28].

Не отказались от продолжения борьбы и многие «капитулянты»: в 1931—1932 годах они входили в подпольную организацию Ивана Смирнова. В их числе были Евгений Преображенский, Ивар Смилга, Сергей Мрачковский, Вагаршак Тер-Ваганян, Николай Окуджава и многие другие известные оппозиционеры. Организация установила связь как с редакцией «Бюллетеня оппозиции», так и с ссыльными оппозиционерами; по данным ОГПУ, в ней состояло свыше 200 человек; но в 1933 году 89 членов организации во главе с самим Смирновым были арестованы; 41 оппозиционера Особое совещание осудило на лишение свободы сроком от 3 до 5 лет, а ещё 45 были направлены в ссылку сроком на 3 года, — организация фактически распалась.

В 1932 году в партии существовала также группа «левых зиновьевцев» во главе с Георгием Ивановичем Сафаровым.

Левая оппозиция постоянно меняла свой состав и численность: одни покидали её — приходили другие, не только молодые коммунисты и комсомольцы, но и бывшие сторонники Сталина, разочаровавшиеся в его политике. Варьировались и взгляды оппозиционеров на некоторые частные вопросы^[28]. В начале 30-х годов с левой оппозицией сблизились многие непримиримые «правые», не отрёкшиеся от своих взглядов после капитуляции лидеров, в партии возникали «лево-правые» образования: С. И. Сырцова — В. В. Ломинадзе, позже группа В. В. Ломинадзе — Л. Шацкина — Э. Стэна^[37][38].

Леонид Наумов в своей работе «Сталин и НКВД» приводит статистические данные о составе лиц, репрессированных в период 15 мая — 26 июня 1937 года. Эти данные имеют разбивку осуждённых по политическим группам.

В соответствии с этими данными, «троцкисты» отличаются демократичным социальным составом. Среди них относительно много, до 20 %, рабочих. В национальном отношении наблюдается значительная пестрота (евреи, латыши, немцы и др.) при огромном, порядка двух третей, славянском большинстве. Особенностью «левых» является значительное количество молодёжи. До 41 % репрессированных в 1937 году «троцкистов» родились уже в XX веке^{[39]стр. 65}.

• Троцкизм
• Левые коммунисты
• Группа демократического централизма
• Рабочая оппозиция
• Буферная группа
• Правая оппозиция в ВКП(б)
• Внутрипартийная борьба в ВКП(б) в 1920-е годы

• Гусев А. В. Оппозиция 1923  (рус.). — Онлайн-версия Большой российской энциклопедии (новая).
• Новая оппозиция : [арх. 8 октября 2022] / А. В. Гусев // Большая российская энциклопедия : [в 35 т.] / гл. ред. Ю. С. Осипов. — М. : Большая российская энциклопедия, 2004—2017.
• Объединённая оппозиция : [арх. 9 октября 2022] / А. В. Гусев // Большая российская энциклопедия : [в 35 т.] / гл. ред. Ю. С. Осипов. — М. : Большая российская энциклопедия, 2004—2017.
• Гусев А. В. Левокоммунистическая оппозиция в СССР в конце 20-х годов // Отечественная история, 1996, № 1
• Гусев А. В. Левокоммунистическая оппозиция в первой половине 30-х годов // Политические партии России. Страницы истории. М., 2000.
• Дойчер И. Безоружный пророк. — М.: «Центрполиграф», 2006.
• Роговин В. З. Была ли альтернатива? — М.: Терра, 1992. ISBN 5-85255-128-7
• Роговин В. З. Власть и оппозиции. — М., 1993. ISBN 5-85272-012-7
• Роговин В. З. Сталинский неонэп. — М., 1994. — 384 с. ISBN 5-85272-016-X
• Роговин В. З. 1937. — М., 1996. — ISBN 5-85272-022-4
• Роговин В. З. Партия расстрелянных. — М.: Московская типография № 3 РАН, 1997. — 528 с. ISBN 5-85272-026-7
• Троцкий Л. Д. Моя жизнь. — Берлин: Гранат, 1930.
• Троцкий Л. Д. К истории русской революции. — М.: «Политиздат», 1990.
• Троцкий Л. Д. Преданная революция. — М.: НИИ культуры, 1991.
• Шабалин В. Пейзаж после битвы. Из истории левой оппозиции на Урале. Пермь, 2003
• Кружинов В. М. Политические конфликты в первое десятилетие советской власти (на материалах Урала). Тюмень, 2000.
• Кружинов В. М. «Новый курс» Л. Д. Троцкого и большевистская элита Урала // Вестник Тюменского государственного университета. 2013. № 2. С. 113—120.
• Резник А. Троцкизм и Левая оппозиция в РКП(б) в 1923—1924 годы. — М.: «Свободное марксистское издательство», 2010.
• Резник А. В. Троцкий и товарищи: левая оппозиция и политическая культура РКП(б), 1923–1924 годы. — СПб.: Изд-во Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2017. — 382 с. — ISBN 978-5-94380-224-9.
• Диченко М. Б. Троцкистская концепция хозяйственного развития СССР в 1920-е годы; Диссертация на соискание ученой степени кандидата экономических наук. — СПб.: СПбГУ, 1992: УДК 330.189

• Собрание работ Л. Д. Троцкого
• Собрание работ Х. Г. Раковского (англ.)
• Архив «Бюллетеня оппозиции (большевиков-ленинцев)» (1929—1941)
• Текст «Заявления сорока шести» (1923) (англ.)
• Л. Д. Троцкий. К вопросу о происхождении легенды о «троцкизме» (1930)
• В. З. Роговин. Была ли альтернатива? (1992—1998)
• К. Харман. Как погибла революция (1969)
• Ж. ван Хейеноорт. Истоки Четвёртого интернационала (1944) (англ.)
• В. Шабалин. Непримиримая «Комсомолка»
• А. В. Гусев. Коммунистическое сопротивление тоталитаризму в СССР