PROFILPELAJAR.COM

Искитимский лагерный пункт (ОЛП-4)
Искитимский лагерный пункт (ОЛП-4)
	пос. Ложок, Новосибирская обл., г. ИскитимШтрафной изолятор, 1960-е годы
Тип	Штрафной лагерь
Местонахождение	микрорайон Ложок, Искитим, Новосибирская область
Координаты	54.5738/83.3247
Дата создания	1930
Дата ликвидации	1955
Входил в состав	СибЛАГа
Число заключённых	300 тысяч
Руководящая; организация	ОГПУ
Известные книги	"Ложок. Из истории Искитимского "каторжного" лагеря. Игорь Затолокин

Искитимский лагерный пункт (ОЛП-4) — штрафной лагерь «всесоюзного» значения. Отдельный лагерный пункт № 4 находился в районе города Искитима Новосибирской области, недалеко от поселка Ложок и одноименной железнодорожной станции.

ОЛП-4, расположенный в районе Искитима, был известен как в Сибири, так и за её пределами крайне тяжёлыми условиями содержания заключенных. Его часто называли «лагерем смерти» и «лагерем уничтожения». Также он был известен как строгий режимный лагерь^[1].

Из воспоминаний Иннокентия Бухреева, бывшего заключенного лагеря:

«Забыть об этом не так просто. Тюремные и лагерные кошмары часто не дают покоя даже во сне. Жестокость и страдание людей. Я видел, как озлобленные люди зверски издевались над слабыми, калечили сами себя и других»^[1].^[2]

История

Штрафной лагерь в Ложке являлся центральной частью Искитимского ОЛП, созданного в системе Сиблага в 1930-е годы. Названия лагерей часто менялись, чтобы затруднить поиск заключенных для их оставшихся на свободе родственников. До 1941 года лагерь носил название «Отдельный лагерный пункт № 4» Сиблага, а затем стал известен как ПЯ-53 (КУИТЛиК).

В Искитимском ОЛП заключенные были задействованы в различных работах промышленного характера, включая добычу камня и производство извести в карьере, лесозаготовки и строительство аэродромов. Условия труда были крайне вредными для здоровья. По приговорам судов и «троек» сюда направлялись священнослужители, чиновники дореволюционного времени, члены политических партий и троцкисты. Известно, что одним из начальников лагеря в период с 1941 по 1945 год был Клюев Зиновий Михайлович^[3]. В 1955 году лагерь был расформирован^[1].

Структура и деятельность

Территория лагеря была окружена высоким деревянным забором. На сторожевых вышках находились вооруженные охранники, многие из которых также были заключенными. Четыре внутренние зоны разделялись колючей проволокой. В одной из зон содержались политические заключенные, в других — уголовники и штрафники, отбывающие длительные сроки за тяжкие преступления; в отдельной зоне находились женщины.^[1]

Заключенные в лагере занимались бурением камня, что было тяжелой и изнурительной работой. Для прохождения одного метра требовалось сделать 1600 ударов по буру, а нормой считалось пройти 5 метров в день. Бригады из двух заключенных переносили камень на расстояние 10 метров. Ночью вольнонаемные (бывшие уголовники) производили взрывы, после чего заключенные (по три человека) загружали камень в вагоны, выполняя норму в 3,5 м³ (5 тонн) на человека.

Зимой на дне карьера температура опускалась до минус 43 градусов, и чем глубже находились заключенные, тем холоднее становилась температура. Рабочие группы из примерно 300 человек под охраной с собаками выводились на работу в известняковый карьер глубиной более 30 метров, который в настоящее время затоплен^[4].

До 1947 года камень и щебень отгружались и перевозились вручную — тачками и вагонетками. Между карьером и станцией курсировал единственный небольшой чехословацкий паровоз — «Шкода», который осуществлял перевозку готовой щебенки и извести.

Недалеко от карьера располагались костровые печи, в которых уголь и известняк укладывали слоями, достигающими высоты двухэтажного дома. Эти костры горели от двух недель до месяца, создавая невыносимые условия для работы. Жара и дым, а также постоянное вдыхание известковой пыли делали труд у печи крайне тяжелым; руки обжигались, а воздух был насыщен ядовитыми испарениями^[1].

В Искитимском ОЛП существовало подсобное хозяйство с овощехранилищем. Женщины-заключенные выполняли разные виды работ: одни работали в карьере, другие (преимущественно из бытовой зоны) занимались сельским хозяйством — разведением лошадей и коров, а также выращиванием овощей на полях^[5].

Из воспоминаний Софьи Александровны Корчугановой, надзирательницы женской зоны:

«В женской зоне сидело около 400 женщин. В одном бараке по 70-80 человек. Сидели за разное, от 5 до 25 лет (за 1 кг колосков пшеницы — 5 лет). Выполняли тяжелые работы, как и мужчины. В войну все они были истощены, многие болели, умирали. Случалось, что убивали из-за пайки хлеба»^[1].

Особенности содержания заключенных

Подъем заключенных начинался в 4 часа утра, а развод — в 7. Пункты питания не обеспечивали завтраками, и заключенные не получали пищи перед началом рабочего дня. Рабочий день длился до 18:00, а ужин подавали в 19:00. Едкая пыль, оседающая в легких, быстро разрушала их. Заключенные, которые не могли продолжать работу, рисковали умереть от голода, так как паек не выдавался тем, кто не вышел на смену.^[6]

Из воспоминаний бывшего заключенного Анатолия Ивановича Литвинкина:

«Многие не могли выдержать таких нагрузок. Однажды при мне заместитель начальника Федоркин убил больного, отказавшегося идти на работы. Заключенные шли на все, чтобы покинуть эту зону, даже на „монастырку“. „Монастырка“ — нанесение себе вреда, чтобы не идти на работу. Взял гвоздь — проглотил, в лазарет попал. Любченко, здоровый амбал, сахар в пыль расколол и вдыхал в легкие. Умер через два месяца».^[7]

Контингент «штрафников», поступавший в лагерь ослабленным болезнями, имел значительно более высокий процент смертности по сравнению с другими лагерями, иногда превышая 6 % и более в месяц. В мае 1941 года, перед началом Великой Отечественной войны, здесь находилось 744 заключенных. В годы войны численность «штрафников» в лагере увеличилась и превысила 900 человек. Основными заболеваниями были простуда, воспаление легких, туберкулез легких, дизентерия. Тяжело больных заключенных увозили в Новосибирск.^[1]Основной причиной смертности среди заключенных на протяжении многих лет оставалась пеллагра, вызванная нехваткой никотиновой кислоты (витамина РР).^[1]

Только в 1947—1948 годах лагерь перешел на хозрасчет, что значительно улучшило питание заключенных. Ранее они часто питались помоями и оставшимися отходами пищи. М. П. Княжева, служившая в охране лагеря во время войны, вспоминает, что истощенные люди собирались у столовой и лизали снег, пропитанный помоями.

Из воспоминаний охранника лагеря Путилова Ивана Кузьмича:

«За побеги из лагеря, карьер — расстрел на месте. В основном побеги устраивали с карьера, иногда делали подкопы. За сбежавших заключенных охранников наказывали. Были случаи, когда убивали конвой. Однажды был случай побега, когда заключенные выкопали яму, обманом скинули в эту яму охранников, забрали автоматы и убежали. Семь дней прятались в стоге сена, затем их нашли и расстреляли. Умерших и убитых заключенных закапывали в ямах, в березняке за мостом»^[1].

После войны в лагерь прибыли многие военнопленные, что увеличило число трудоспособных людей на производстве. Основным потребителем производимой извести являлся Кемеровский азотно-туковый завод.

Документы

Единственные известные документальные сведения о ложковском лагере относятся к 40-м годам ХХ века. Это выдержки из протоколов партийного собрания работников лагеря.

Из протокола партийного собрания работников Искитимского отдельного лагерного пункта о положении заключенных штрафного лагеря 25 апреля 1943 года:

«…Нам коммунистам и большевикам надо презирать врагов народа, но вместе с тем, той части заключенных, которая не поддалась их влиянию оказывать должное внимание, и особенно сейчас в момент военного времени. <…> У нас отмечаются факты, что сильные зз/кк живут за счет слабых, отбирая у последних питание и присланные им посылки и т.п…По линии медсанчасти и адмхозчасти тоже не наведен должный порядок. Санобработка срывается, бараки систематически не белятся…Есть такой врач з/к Варакин, который вместо оказания помощи бесчеловечно обращается с больными вплоть до толкания их, есть случаи неправильного освобождения от работы. <…> Бытовые условия не созданы. Я приведу случай, один из заключенных ушел работы, был подстрелен, как за побег — никто не поинтересовался причиной его ухода. Недоедание, недосыпание, раздетость, приводит к истощению контингента. Довожу до сведения парторганизации, что лагерь сидит без воды».^[1]

Из протокола № 6 партийного собрания от 28.05.1943 года:

«…61 человек умерших — это люди и никто не дал права поступать с ними так…Я проводил беседы с зз/кк и вот пример, один из з/к, будучи осужден на 2 г., в прошлом грузчик, здесь стал инвалидом и вряд ли поправится. Кто дал право подходить так к людям? Из другой беседы с з/к мной выявлено, что питание на лесоучастке не все попадала заключенным отсюда вывод, что вопросу бытового положения и сохранения рабочего фонда не было уделено должного внимания, не созданы бытовые условия — это тяжелое преступление перед страной».^[1]

Практически ничего не известно о именах погибших в лагере. В ответ на запрос Новосибирского Епархиального Управления Управление ФСБ России по Новосибирской области сообщило, что не располагает документально подтвержденными данными о лагерях, входивших в состав Сиблага, на территории региона.^[1]

Известные заключенные

В 1930-40-е годы здесь содержались политзаключенные: писатель Юрий Михайлович Магалиф, Анна Михайловна Ларина (1914—1996, автор известных воспоминаний «Незабываемое»., заслуженный строитель РСФСР Виктор Иосифович Шелковский, Арнольд Моисеевич Бернштам и др.

Упоминание о концлагере «Ложок» в литературе

Нина Васильевна Соболева, «Год рождения тысяча девятьсот двадцать третий»
Анна Михайловна Ларина, «Незабываемое»
Игорь Затолокин, «Ложок. Из истории Искитимского каторжного лагеря»

Память

После закрытия лагеря многие факты о его деятельности оставались скрытыми на протяжении долгого времени. В 1990-х годах началась работа по восстановлению исторической памяти о жертвах сталинских репрессий. Местные жители начали собирать архивные материалы и свидетельства бывших заключенных.

В 2015 году у святого источника в Ложке был построен и освящён храм в честь Новомучеников и исповедников земли Русской. В цоколе храма действует Музей памяти жертв политических репрессий. Один из создателей музея — протоиерей Игорь Затолокин, руководитель церковно-исторического проекта Новосибирской митрополии «Сохраним наследие»^[7].

«Изначально и сам храм, и территория вокруг Святого источниказадумывались как мемориальное место. Все объекты строительства, которые сейчас уже есть или еще будут, являются объектами памяти погибшим в эти страшные годы. Поэтому храм, музей, Поклонный крест, родник и прилегающая к нему территория будут представлять собой памятный парк. Он будет напоминать людям о зверствах, совершавшихся здесь когда-то, а также о беспределе, происходящем со стороны государства в то время. Поэтому уже много лет мы собираем материалы как о священнослужителях, которые могли находиться в этом лагере, в том числе служивших в епархиях Новосибирской митрополии, так и о простых людях, безвинно пострадавших». Игорь Затолокин^[5]

4 сентября 2018 года был открыт историко-культурный маршрут «Ложок: дорога к храму». Этот проект включает в себя комплекс мероприятий, направленных на сохранение памяти о жертвах политических репрессий и имеет краеведческую, духовную и познавательную направленность. Маршрут начинается в Новосибирске и проходит до Святого ключа, вдоль пути установлены информационные стенды с указателями. Ключевые точки маршрута связаны с темой памяти пострадавших в годы массовых репрессий, а также с возрождением духовных основ общества^[8]