Был учеником Михаила Лозинского. Как вспоминал Ивановский, из-за болезни Лозинского:
… я старался приходить пореже и не засиживаться, хотя к моим приходам он относился благосклонно, — может быть, мой энтузиазм по части стихотворного перевода его развлекал, пробуждал воспоминания об энтузиастах совсем другого масштаба. И ещё — характерная черта литераторов его поколения: не жалея сил и времени, которых оставалось совсем немного, он вникал в работу молодого переводчика. Тогда, в студенческие годы, понятия о стихотворном переводе у меня были самые наивные. Лозинский ничему меня не учил — в школьном смысле. Но он позволял с собой общаться, и это общение всё расставляло по местам.
Лозинский говорил Ивановскому:
Я сделал пометки, достаточно ясные, чтобы вы могли рассмотреть их сами. Но кое-что хочу вам сказать, без особой последовательности. Больше внимания к подлиннику! Точнее! Этого вам недостаёт. Вот здесь я пишу мой, так сказать, вердикт. «В заботе о хорошо звучащем русском стихе И. М. И. слишком легко отступает от оригинала. Он вполне может добиваться большей точности (и ясности, которой иногда ему недостаёт)»… Ближе к подлиннику! Всеми силами уменьшайте угол между подлинником и вашим переводом!
До знакомства с Лозинским Ивановский подписывал свои переводы как И. Ивановский. Лозинский сказал ему, что И. может означать самые разные имена — Иван, Игорь, Иннокентий, а Игн. — «кратчайшее однозначное указание на имя Игнатий». Так появилась подпись «Игн. Ивановский»[5].
О своём знакомстве с Анной Ахматовой весной 1955 года он вспоминал, что Ахматова вначале культурно отказывалась принять неизвестного ей молодого человека, пришедшего с букетом мимозы и просившего уделить ему несколько минут и прочитать принесённые стихи, но ситуация изменилась, когда он сказал: «Я ученик Михаила Леонидовича, у меня только переводы». Потом он часто бывал в гостях у Ахматовой — они вспоминали об уже умершем Лозинском, говорили о переводах, о Шекспире и Пушкине. Ахматова и Ивановский активно обсуждали так и не состоявшийся проект — перевод «Гамлета», построенный на совсем новом принципе. Переводчиком должен был быть Ивановский, Ахматова же — научным руководителем и комментатором[6]. 24 февраля 1962 года, даря Ивановскому книгу своих стихов, Ахматова написала на книге: «Игнатию Михайловичу Ивановскому. Самому лучшему переводчику»[3].
В 1958 году был издан сборник «Путешествие», куда вошли 30 стихотворений для детей Р. Л. Стивенсона в переводах Игнатия Ивановского[7]. Через год вышел ещё один его авторский (то есть состоящий только из его переводов) сборник, книга английских народных баллад «Баллады о Робин Гуде», впоследствии дважды переизданная (1963, 1980). За ней последовал авторский сборник английских и шотландских народных баллад «Дерево свободы» (Л., 1962; переиздание, 1976)[8].
В год выхода сборника «Дерево свободы» он неожиданно (как утверждают, «по творческим соображениям») уехал в Архангельскую область, где работал и школьным учителем, и в редакциях местных газет. Там у него был зарегистрирован брак с Валентиной Васильевной Калинкиной, и в 1969 году в с. Холмогоры Архангельской области родился сын Михаил Ивановский. В 1970 году вернулся с семьей в Ленинград и стал редактором в Гослитиздате[2]. В 1972 году вышел его новый авторский сборник английских и шотландских народных баллад «Три лесных стрелка» (следующий и последний такой сборник «Воды Клайда» вышел в 1987 году[8]). Переводы Ивановского вошли в большую книгу «Бернс. Стихотворения. Шотландские баллады» серии «Библиотека всемирной литературы» (1976[9]; Ивановский переводил и стихи Роберта Бёрнса[2]). В 1978 году выпустил в «Литературных памятниках» авторский сборник «Скандинавские баллады»[10].
Эти издания показывают большой интерес Ивановского в те годы к переводам народных баллад. Подобные переводы вошли и в сборник народных баллад «Чудесный рог» (М., 1985[9]). Но Ивановский переводил также стихи английских поэтов-романтиков — Джорджа Гордона Байрона, Перси Биши Шелли, Джона Китса. Его перевод стихотворения Шелли «Строки» («Когда лампа разбита…») положил на музыку бард Александр Суханов[3]; это стихотворение вошло в подборку на сайте «Век перевода» (наряду с народными балладами, двумя датскими и одной шведской)[10].
В 1982 году вышла полностью переведённая Ивановским книга шведского поэта Карла Микаэля Бельмана «Послания Фредмана. Песни Фредмана»[3][10]. На «Веке перевода» эта работа названа самой большой творческой неудачей Ивановского[10], однако впоследствии Игнатий Ивановский стал лауреатом премии Шведской академии и почётным членом Бельмановского общества Швеции. Переводил также стихи Густава Фрёдинга, Нильса Ферлина и других шведских поэтов[2]. Постоянный секретарь Шведской академии Гораций Энгдаль сказал Ивановскому: «Тебе принадлежит честь открыть двери России для шведской поэзии. Это без сомнения историческое событие»[11].
Покойная жена Ивановского Наталия Никитична Толстая до конца жизни преподавала шведский язык на факультете филологии и искусства СПбГУ (кафедра скандинавской филологии), а свои первые рассказы написала на шведском, когда преподавала в Швеции русский язык[12]. В браке у них родился сын Николай Ивановский.
В 1985 году опубликовал в журнале «Нева» статью «Совсем новый Шекспир» и подборку переведённых им сонетов Шекспира. В 1994 году он выпустил свой перевод всей знаменитой книги сонетов великого английского драматурга и поэта[13]. В 2001 году этот перевод был переиздан[14]. Однако «работа такого видного мастера художественного перевода, как Игнатий Ивановский, осталась неизвестной широкому читателю». Ситуация изменилась после выхода книги «Шекспир У. Сонеты: Антология современных переводов» (СПб., 2004, переиздания — 2005, 2007), где переводы Ивановского представлены в большом количестве[13].
Также публиковал свои стихотворные переложения былин[10], полное стихотворное переложение Библии (8300 строк, это произошло впервые в истории русской и мировой литературы)[3] и переложения фрагментов Священного Предания[2]. Переложения псалма 83 и псалма 102 положены на музыку бардом Марусей (Мариной) Митяевой[3].
Помимо переводов и переложений писал собственные стихи и поэмы. Он — автор поэмы «Голос», трилогии «Тройка», состоящей из романа в стихах «Репнин», поэмы «Новый Тёркин», большого стихотворения «История Государства Российского от Гостомысла до Ельцина», поэтического цикла «Письма к тем, кого уж нет». Эти произведения должны войти в поэтический сборник «Русский берег»[3]. Опубликовал в журнале «Звезда» небольшой цикл «Второе мая» — два стихотворения, посвящённые умершей жене[15]. В статье «Стихи должны писать все» выразил свою мысль в самом названии и обосновал её («Сочинение стихов, о котором идёт речь, не попытка стать новым Пушкиным, а поиск осмысления жизни и себя в ней. Важен не литературный результат, а сам мыслительный процесс»)[16]. Сочинил палиндром о художнике: «Кони. Портрет. Сам он барокко раб, но мастер тропинок»[17].
Публиковал в журнале «Зарубежные записки» фрагменты нехудожественной прозаической книги «Почтовая лошадь», жанр которой был определён как «свободный» (размышления о переводчиках, о Шекспире, мемуары)[18][19].
Являлся членом Союза писателей Санкт-Петербурга[13]. Но среди переводчиков родного города он являлся изолированной фигурой. О нём складывались романтические легенды, на него писали пародии, однако сайт «Век перевода» признаёт, что это «верное свидетельство популярности: на тех, кого не читают, пародий не пишут»[10].
Некоторые внешние ссылки в этой статье ведут на сайты, занесённые в спам-лист
Эти сайты могут нарушать авторские права, быть признаны неавторитетными источниками или по другим причинам быть запрещены в Википедии. Редакторам следует заменить такие ссылки ссылками на соответствующие правилам сайты или библиографическими ссылками на печатные источники либо удалить их (возможно, вместе с подтверждаемым ими содержимым).
