Французский живописец Жан-Леон Жером (1824—1904) учился у известных художников Поля Делароша и Шарля Глейра, прививших ему страсть к путешествиям, изучению обычаев разных народов и особую любовь к Востоку. Первые картины Жерома высоко оценил Теофиль Готье, один из самых уважаемых и влиятельных художественных критиков, впоследствии — друг художника. На заре зарождения массовой культуры провинциал Жером пошёл навстречу новой публике формирующейся буржуазной Франции. Он, став знаменитым у салонной аристократии, познакомил её как со своими академическими портретами и мелодраматическими полотнами, так и с картинами о наполеоновских походах и жизни на арабских базарах, работами на мифологические и эротические темы. Находясь на пике своей карьеры в искусстве, Жером был постоянным гостем императорской семьи и занимал должность профессора в Школе изящных искусств. Его студия была местом встречи художников, актёров и писателей, а сам Жером стал легендарным и уважаемым мастером, известным своим язвительным остроумием, пренебрежительным отношением к дисциплине, но жёстко регламентированными методами преподавания и крайней враждебностью к импрессионизму[1][2][3][4].
«Дуэль после маскарада», Тома Кутюр, 1857 год.
Картина была написана Жеромом в 1857 году[5], спустя год после смерти его учителя Делароша[6]. В том же году работа была выставлена на «Парижском салоне», где пользовалась большим успехом у публики[7] и критиков, активно споривших о том, какой именно инцидент взял Жером за основу для своего произведения[8]. Дуэли на шпагах и пистолетах стали необычайно популярны среди французского среднего класса в начале XIX века. Дуэли выражали не столько аристократическую гордость, сколько буржуазную благопристойность и респектабельность, а также суицидальные намерения, о которых невозможно было открыто высказаться[9]. По мнению Эдмона Абу, данная тема появилась в творчестве Жерома под впечатлением от присутствия на нескольких костюмированных поединках в Булонском лесу, в частности, на дуэли зимой 1856—1857 годов между двумя политиками — депутатом империи Делэн-Монто, отцом Пьера Делэн-Монто[фр.], и Симфорьеном Буателле[фр.] (будущий префект парижской полиции[фр.])[10]. В том же году, основываясь на воспоминаниях от дуэли между Делэн-Монто и Буателле, Тома Кутюр написал свою «Дуэль после маскарада» (Собрание Уоллеса). На ней изображён лишь разговор дуэлянтов со своими секундантами перед поединком (действие происходит в другое время года)[11]. Примечательно, что в 1861 году Жером сам участвовал в дуэли из-за поведения своей жены Матильды, приняв вызов арт-дилера Артура Стивенса, за плечами которого был опыт участия в 99 поединках. Художник, не очень опытный стрелок, выжил в этой дуэли, но был ранен в правую руку[12][13].
Описание
Картина размерами 50 × 72см выполнена маслом на холсте[5]. На полотне — трагическое окончание дуэли, состоявшейся при участии шести человек серым зимним утром, в окутанном туманом Булонском лесу. Человек, одетый в костюм Пьеро, смертельно ранен в поединке на шпагах и рухнул на руки друга, одетого герцогом де Гиз. Хирург в костюме венецианского дожа осматривает рану в левой стороне груди смертельно бледного Пьеро и пытается остановить поток крови, в то время как человек в костюме Домино, упав на колени, в отчаянии обхватил руками свою голову. Оставшийся в живых дуэлянт, одетый индейцем, бросил шпагу рядом с перьями из своего головного убора на оттаявшую от многочисленных следов и капель крови землю. Он идёт под руку со своим секундантомАрлекином по дороге к ждущей их карете, еле заметной вдали. Рядом с каретой, на краю леса прогуливается несколько человек[5][14][10][15][16].
Картина состоит из двух отдельных частей: правая сторона — победитель с компанией, удаляющийся на второй план; левая сторона — побеждённый в окружении трёх человек. Посередине полотна Жером оставил широкое пустое пространство со следами прошедшей схватки, пригласив зрителя представить в уме, что же случилось на этом месте. На заснеженной земле лежат несколько перьев из головного убора индейца и шпага, по направлению которой можно найти побеждённого, а затем и победителя. Панорама холодного унылого леса кажется бесконечной, усиливая чувство трагедии и пустоты, вдобавок к ощущению абсурдности и театральности происходящего, создающихся у зрителя яркими костюмами участников дуэли[5][16]. В картине также заметен переход Жерома от исторической живописи к ориентализму как виду жанровой живописи[17] .Как бы приняв участие в этой дуэли, Жером своей картиной хотел показать салонным завсегдатаям реальный результат этого поединка, скрытый за пеленой комедии дель арте[18][19]. Сцена дуэли, характеризующаяся диссонансом между серым фоном и яркими костюмами, несёт в себе пафос, проявившийся в позе фигуры Пьеро и крови на его одежде[20]. Как отметил Норберт Вольф, картина исполнена истинного драматизма благодаря умелому цветовому решению, сочетающему в себе яркие всплески белого цвета, оттенённые чёрным и красным, которые уравновешены «меланхолической нейтральностью» фона[21]. Акцентирование внимания на трупе и отвлечённость от фигур убийц были неоднократно повторены Жеромом[6], например, в картинах «Казнь маршала Нея» 1865 года (Музеи Шеффилда[англ.])[22] и «Смерть Цезаря» 1867 года (Художественный музей Уолтерса)[23].
В 1858 году «Дуэль после маскарада» была куплена Эрнестом Гамбаром за 20 тысяч франков, после чего выставлялась в его лондонской галерее[17][24]. В статье в газете «The Times» особо подчёркивались яркость красок фигур и общая выразительность полотна: «мы никогда не видели персонажа, в каждой черте которого была прописана смерть, и личность — правдивую и чёткую как смертельно раненый Пьеро». Намекая на состояние французской морали, критик отметил, что картина с изображением дуэли — это «нравоучение от Жерома, более тонкое, чем у Хогарта»[25][26]. После выставки картину приобрёл Генрих Орлеанский, герцог Омальский, находившийся в изгнании в Англии и проживающий в Туикенеме[17][14]. Жером считал картину одной из величайших своих работ[5]. В 1867 году Жером одолжил картину у герцога Омальского через их общего друга Шарля Жалабера для Всемирной выставки в Париже[27], где «Дуэль»получила главный приз в категории живописи[5]. По свидетельству Теофиля Готье, работа «пользовалась успехом на Салоне; и, так как картина была небольшой, нужно было простоять в очереди, чтобы её увидеть»[27]. После возвращения из ссылки в 1871 году герцог Омальский поместил картину в коллекцию своей усадьбы «Шантийи»[28]. С тех пор оригинал находится в музее Конде в Шантийи (Франция)[29].
Коллекция Государственного Эрмитажа
Коллекция Художественного музея Уолтерса
В 1859 году на выставке в Национальной академии дизайна в Нью-Йорке копию картины приобрёл коллекционер и бизнесмен Уильям Томпсон Уолтерс за 2500 долларов США[24]. Подлинность копии была подтверждена личным письмом Жерома, несмотря на то, что в левом углу картины стояла его подпись[14][30]. Практически в то же время Уолтерс серьёзно занялся коллекционированием предметов искусства и переехал в дом в самом модном районе Балтимора — Маунт-Вернон[англ.], а позднее создал свою художественную галерею[31]. После смерти Уильяма Уолтерса (1894) дом со всей коллекцией перешёл по наследству в собственность его сына Генри Уолтерса[англ.][14]. При опросе, проведённом зимой 1909—1910 годов, жителям Балтимора было предложено определить 55 любимых произведений искусства. По результатам опроса на первом месте оказалась картина «Дуэль после маскарада»[32]. Генри Уолтерс «на благо общественности» завещал здание и коллекцию мэру[англ.] и городскому совету Балтимора[англ.]. В 1931 году, после смерти Генри Уолтерса, картина была передана художественному музею Уолтерса в Балтиморе, где и находится по сей день (39,1 × 56,3 см; инв. 37.51)[14][33].
Картины Жерома в 308 зале здания Главного штаба
Написание художниками копий своих картин было необычным для того времени, однако Жером создал ещё две версии этой картины — для великого визиряОсманской империиАли-паши и российского императора Александра II[30]. Последняя была заказана графом Кушелевым-Безбородко, пожелавшим изменить сюжет, поскольку ему было непонятно, кто же убил Пьеро — Арлекин или Индеец, по причине того, что они беседуют, повернув головы друг к другу. Это пожелание было принято Жеромом, и он изменил положение фигуры Индейца, погруженного в печальные мысли. Отвернув голову Индейца в сторону от Арлекина, Жером намекнул на то, кто из них двоих — убийца[34][35]. В марте 1861 года картина была выставлена в Академии художеств[36], где у неё задерживалась публика, вероятно, ещё помнящая трагический исход дуэлей Пушкина и Лермонтова. В связи с этим в путеводителе по выставке было отмечено, что «у кого не сжималось сердце перед этой волнующей драмой, где великий художник так хорошо сумел передать ужасный контраст оледенелой природы и дикой горячности человеческих страстей», а в журнале «Русский художественный листок» говорилось, что «несмотря на маскарадные костюмы, содержание её [картины] полно драматизма и затрагивает одну из мрачных сторон общественной жизни, которые губят благородную, беспечную и увлекающуюся молодежь»[15]. В 1922 году копия полотна была передана из кушелевской коллекции Академии художеств в Государственный Эрмитаж (68 × 99 см; инв. ГЭ-3872), и выставляется в 308 зале здания Главного штаба[37]. Также известно местонахождение двух предварительных рисунков Жерома, один из которых хранится в частной коллекции, другой — в кабинете рисунков замка Сфорца в Милане[10].
Комментарии
↑Дословный перевод названия — «Последствия бала-маскарада».
