Перед войной, в 1939 году, в городе Крупки жили 870 евреев, к которым добавилось много беженцев из западных областей. Большинство из них остались на оккупированной территории[1][2].
Город был захвачен немецкими войсками 1 июля 1941 года, и оккупация продлилась 3 года — до 28 июня 1944 года[3][4][1].
Убийства евреев начались в Крупках уже в июле 1941 года, ещё до создания гетто[5][1].
Первой крупной «акцией» (таким эвфемизмом нацисты называли организованные ими массовые убийства) стал расстрел около 100 евреев на кладбище[1].
18 сентября (по другим сведениям, 5 октября[1], в декабре[7]) 1941 года в 7 часов утра немцы и полицейские выгнали евреев из домов на базарную площадь около здания городской управы. Людей проверили по спискам и переводчик объявил, что их сейчас якобы поведут пешком до Орши, откуда переправят в Палестину (по другим сведениям, повезут на работы в Германию). Евреям приказали взять с собой только деньги и ценные вещи, дома́ приказали не запирать, а замки и ключи сдать. Всем жителям города нацисты запретили выходить из домов[10][1][6][2][11].
Под конвоем колонну повели по улице Советской, и обреченные люди спокойно дошли до шоссе. Во время движения запрещалось останавливаться и разговаривать, а «нарушителей» били палками. Евреи поняли, что их ожидает, только когда их завернули около моста через речку Стражница в сторону деревень Майск и Лебедево, и они увидели немецких солдат с пулеметами[10][1][6].
Из дневника обер-ефрейтор 12-й роты 354-го пехотного полка Рихарда Хайденрайха[1]:
«Мы должны были стоять позади жертв. Раздались 10 выстрелов и 10 евреев упали. Так продолжалось, пока мы не уложили их всех до одного. Только немногие сохраняли присутствие духа. Дети цеплялись за матерей, а женщины за мужей. Я эту картину ещё долго не смогу забыть».
Колонну остановили около урочища Панское у деревни Лебедево возле поля колхоза «1 Мая». До войны здесь велись торфоразработки, от которых там остались рвы. Через ров перебросили широкую доску, 10 евреев подвели туда, заставили раздеться и встать на доску. В толпе обреченных людей началась паника и поднялся страшный крик. По стоящим на доске произвели залп, девять человек упали в ров сразу, а одного старика добили вторым выстрелом. Затем на доску загнали следующих десять евреев. Расстрел проводили не каратели СС, а части вермахта — солдаты 354-го пехотного полка. Коллаборационисты стояли в оцеплении, но начальник участка Свитковский, военный комендант Гебель, начальник СД Иванов, начальник района Барановский и полицейский Бронислав Закревский лично участвовали в убийствах[9][10][1][6][2][11]. Тела убитых сложили в две ямы, которые заполнились почти до краев. Некоторые из оказавшихся там были ещё живыми, и немцы ходили и стреляли в них из пистолетов[1].
В этот день, 18 сентября 1941 года, были убиты 1500 (1800[7], 1975[11]) человек[1].
В марте 1942 года около православного кладбища немцы убили ещё более 100 евреев[11].
В феврале 1942 года (в 1943 году[1]) немцы пытались скрыть следы преступлений, и пригнали около 200 советских военнопленных, заставив их раскопать братскую могилу евреев и сложить останки в находящемся рядом панском имении для последующего сжигания. Пленных после работы также расстреляли и их тела сожгли[12]. В 1944 году на этом же месте немцы убили и сожгли тела заключенных Крупской и Борисовской тюрем[13].
Организаторы и исполнители убийств
Полицию из местных жителей в Крупках возглавлял бывший командир Красной Армии Тимофей Свитковский. Начальником района был назначен Барановский. Бургомистрами Крупок в были Каронь, Павковец и Евтышевский. Начальником СД был Иванов, старостами — Иосиф Авгинников и Петр Драница. Военную комендатуру возглавлял немецкий офицер Гебель. В полиции служили Иван Драница, Владимир Хващевский, Михаил Титовец, Василий Корань, Дарья Юргулевская, Дмитрий Молосай, Федор Кондратенко, Василий Балбас, Василий Асиповец, Юльян Кейзо[1].
Случаи спасения
Во время расстрела 18 сентября 1941 года несколько узников гетто уцелели — Софья Шалаумова и Мария Шпунт с маленьким сыном. После выстрелов Софья не была даже ранена и просто упала в ров. Среди крестьян, закапывавших тела, Соня узнала своего знакомого и попросила не засыпать её. Затем она вылезла из ямы и убежала с сыном — немцы стреляли в неё, но не попали[1].
Память
В 1966 году рижанин Соломон Михалевич собрал группу энтузиастов, которые начали сбор средств для возведения памятника жертвам геноцида евреев в Крупках. Власти дали согласие, но с условием, что на памятнике не будет национальных символов, мотивируя это тем, что в этом месте захоронены и советские военнопленные. Памятник открыли в 1969 году у деревни Лебедево на месте расстрела. Он представляет собой стелу с барельефом скорбящей женщины[1][6][14][15][2].
Г. А. Фатыхава, У. А. Загорскi, В. М. Татарынаў, I. I. Хітроў i iнш. (рэдкал.); Дз. М. Хромчанка. (уклад.). «Памяць. Яны праславілi Крупшчыну».. — Мн.: «Пэйпико», 2008. — 584 с. — ISBN 978-985-90150-4-5. (бел.)
Адамушко В. И., Бирюкова О. В., Крюк В. П., Кудрякова Г. А. Справочник о местах принудительного содержания гражданского населения на оккупированной территории Беларуси 1941—1944. — Мн.: Национальный архив Республики Беларусь, Государственный комитет по архивам и делопроизводству Республики Беларусь, 2001. — 158 с. — 2000 экз. — ISBN 985-6372-19-4.
Свидетельствуют палачи. Уничтожение евреев на оккупированной территории Беларуси в 1941—1944 гг. / Составители В. И. Адамушко, И. П. Герасимова, В. Д. Селеменев. — 2-е издание. — Мн.: НАРБ, 2010. — 199 с. — ISBN 978-985-6372-67-7.
Черноглазова Р. А., Хеер Х. Трагедия евреев Белоруссии в 1941—1944 гг.: сборник материалов и документов. — Изд. 2-е, испр. и доп.. — Мн.: Э. С. Гальперин, 1997. — 398 с. — 1000 экз. — ISBN 978-985-6279-02-0.
