Из еврейской семьи. В детстве вместе с семьёй переехал в Казань из Перми. С отличием окончил среднюю школу, там же начал увлекаться литературным краеведением. В 1940 году без экзаменов поступил на филологическое отделение историко-филологического факультета Казанского государственного университета имени В. И. Ульянова-Ленина, но после начала Великой Отечественной войны был призван в армию. Воевал на Калининском фронте, после ранения был направлен в Белорусский военный округ, дослужился до звания старшего лейтенанта, на фронте также вступил в партию. После демобилизации в 1948 году окончил Казанский университет. Ещё во время учёбы поступил на работу в Государственный музей Татарской АССР, где был заместителем директора по науке (1946—1963), затем перешёл в Казанский государственный педагогический институт на пост заведующего кафедрой русской и зарубежной литературы (1963—1988). В научной работе специализировался на истории русской литературы, источниковедении, атрибуции литературных произведений. Значительный вклад внёс в изучение и выявление связей русских писателей с Казанью, став признанным специалистом по этому периоду жизни и творчеству Л. Н. Толстого. Ощущая свою связь с демократами-шестидесятниками XIX века, вёл активную культурно-просветительскую работу в годы антисемитизма и застоя общественной жизни.
Ефим Григорьевич Бушканец родился 12 ноября 1922 года в Перми[1][2]. По национальности — еврей[3]. Из семьи служащих[2], вскоре после рождения сына переехавших в Казань[4]. Родители — Григорий Абрамович (1892—1942) и Таня Ефимовна (1891—1967)[5][6]. Брат — Моисей (1922—1995), педагог[7][8].
В 1940 году с отличием окончил казанскую школу № 81[2][9]. В то время участвовал в работе школьного литературного кружка, учеником 10-го класса разыскал в Государственном архиве Татарской АССР новые материалы о казанском периоде жизни Л. Н. Толстого, о чём в 1939 году было сообщено в газете «Красная Татария»[4][9]. Получив письмо из Москвы от учёного секретаря Государственного музея Л. Н. Толстого с рекомендациями для будущей работы, уже тогда Бушканец определился со своей профессией, решив стать литературоведом[10][9]. В 1940 году без экзаменов был зачислен в Казанский государственный университет имени В. И. Ульянова-Ленина на филологическое отделение историко-филологического факультета, который был только что воссоздан, в результате чего Бушканец стал его первым студентом после 20-летнего перерыва[4][9]. В 1941 году занял первое место на университетском конкурсе студенческих научных работ и получил премию в размере 200 рублей за работу, посвящённую связям В. В. Маяковского с Казанью[2][11].
После начала Великой Отечественной войны осенью 1941 года участвовал в рытье окопов на предполагаемой линии обороны около Казани[12]. В феврале 1942 года призван в Красную армию военкоматом Молотовского района[13], прервав учёбу в университете[14]. С мая служил в отделении пулемётного батальона 758-го стрелкового полка 88-й стрелковой дивизии на Калининском фронте[15][16]. Будучи помощником командира пулемётного взвода, в августе того же года получил тяжёлое ранение в правую руку во время выполнения боевого задания при наступлении советских войск подо Ржевом, когда форсировал реку Ветлуга в районе деревни Сады Сычёвского районаКалининской области[3][12]. По рассказам Бушканца, он наступал практически по телам бойцов двух предыдущих эшелонов, когда попал под огонь стрелка из вражеского самолёта — раненым шёл обратно пешком, ночь провёл в избе, полной умерших, а затем успел залезть в мимопроходящий санитарный поезд[9].
Попав в эвакуационный госпиталь № 2856 в Дзержинске, в дальнейшем находился на излечении в военном госпитале в Куйбышеве, а затем переведён в Казань[9][16]. После выписки вернулся на фронт, но после смерти отца по распоряжению командования снят с поезда и отправлен на похороны, после чего ушедший без него эшелон был разбомблен немцами[12]. В августе 1943 года переведён в 39-й учебный стрелковый полк 45-й учебной стрелковой дивизии Белорусского военного округа, где занял пост комсомольского организатора[3], имел звание заместителя политрука[17]. На фронте вступил в ВКП(б), по отзывам командования «показал себя дисциплинированным, энергичным, волевым офицером», который «много работает над собой по повышению своего идейно-политического и военного уровня», а также умеет «нацелить комсомольские массы и молодёжь на выполнение задач, поставленных перед полком»[3]. В сентябре 1945 года окончил службу в звании старшего лейтенанта[18][19]. Во время пребывания на фронте к наградам не представлялся и лишь после окончания войны получил медаль «За боевые заслуги»[3], а в дальнейшем также был награждён орденом Отечественной войны II степени[1].
Адрес Тургеневу, 1857 г.
Прошение Ульянова, 1887 г.
Демобилизовавшись, вернулся в университет, который окончил в 1948 году[2][4]. Будучи студентом, продолжил свои научные изыскания, в частности, после переезда университетского архива в другое здание буквально на полу нашёл прошение В. И. Ульянова о выходе из Императорского Казанского университета, написанное в декабре 1887 года после сходки казанских студентов[4][10]. Во время учёбы также начал работать в Государственном музее ТАССР, сначала заведующим сектором, затем учёным секретарём[4][2]. Отличаясь независимым характером, публично высказывал своё мнение о низком уровне гуманитарного образования в 1940—1950-х годах, поддерживал выступления студентов против упадка казанского литературоведения, фактически находился в состоянии «холодной войны» с руководством университета, ввиду чего получил распределение на работу учителем на железнодорожный полустанок под Читой, однако директор музея В. Н. Дьяконов сумел его отстоять как нужного специалиста[4][20]. К числу интересных открытий того времени, совершённых Бушканцем, относится поздравительный адрес И. С. Тургеневу от журнала «Современник» за 1857 год в честь 10-летия сотрудничества, который был обнаружен завалившимся за музейный шкаф[21][22].
Госмузей ТАССР (современное фото)
В 1946—1963 годах, на протяжении почти двадцати лет, Бушканец занимал пост заместителя директора музея по науке[1][4]. Во время работы отвечал за научно-исследовательскую, экспозиционную и издательскую деятельность[1], наладил выпуск собственных музейных изданий[23], на высоком уровне проводил научные конференции[23]. Активно занимался теоретическими проблемами разработки музейных экспозиций[2], в частности, под руководством Бушканца были построены экспозиции «Первобытно-общинный строй на территории края», «Болгарское государство», «Татария в период 1917—1927 гг.» (1960—1962), коренным образом перестроена экспозиция, посвящённая советскому периоду истории, впервые были освещены темы «Развитие культуры в годы восстановительного периода», «Достижения культурной революции в Татарии за годы пятилеток»[1]. С конца 1940-х годов Бушканец стал публиковаться в местной прессе с материалами на тему связей русских писателей с Казанью, занимался помощью начинающим краеведам, выступал перед школьниками, учителями, широкой публикой, советовал как вести архивные поиски, призывал делиться своими открытиями и материалами[24]. Любил привлечь всех окружающих к учёной работе и поделиться с ними радостью научного открытия[25], проводил экскурсии по городу[26], организовывал в музее «краеведческие среды»[2], был инициатором выпуска краеведческих сборников[4], в частности, уделял своё внимание вопросу этимологии названия «Казань»[27].
В 1963 году с разрешения партийного руководства перешёл на преподавательскую работу в Казанский государственный педагогический институт[1][31]. В 1963—1988 годах находился на посту заведующего кафедрой русской и зарубежной литературы, который занимал до самой смерти[32][29]. Несмотря на годы застоя и идеологических ограничений, превратил кафедру в одну из лучших в Поволжье, собрал хороший лекторский коллектив, будучи интересным лектором и экзаменатором.[33][25]. В 1967 году получил учёное званиепрофессора[32][2]. Одновременно, на протяжении ряда лет занимал пост декана историко-филологического факультета КГПИ (1967—1970, 1973—1976)[1][2]. В 1967 году потерял мать[34], а в 1974 году перенёс инфаркт[31]: это всё наложилось на кампанию по вычистке евреев с руководящих постов в КГПИ по инициативе заведующей кафедрой русского языка Л. З. Шакировой, в результате чего из пятерых человек остаться смог только Бушканец, и то лишь благодаря своей научной репутации[35].
Неприятие идеологических явлений советской жизни определило научные интересы Бушканца, такое тяготение к литературно-общественным движениям второй и третьей трети XIX века, к демократам-шестидесятникам, народникам, лучшим представителям российской интеллигенции, поборникам нравственным ценностей, чувства социальной справедливости, свободолюбия, в котором проявилось его внутреннее диссидентство[24][47].
Номера Михайлова (2022 год)
Уделял особое внимание работам на стыке литературоведения, источниковедения и краеведения, положив начало новому направлению в науке — литературному краеведению[48]. Целенаправленно обращался к деятелям искусства и их родственникам, в частности, к А. И. Безыменскому, В. В. Вишневскому, В. Г. Лидину, И. Ф. Шаляпиной, С. В. Короленко, Н. Н. Литовцевой, выясняя сведения о связях с Казанью[49][22]. Благодаря Бушканцу во многом сформировались личные впечатления от Казани у поэта Е. А. Евтушенко, писателя В. А. Каверина, посетивших город и работавших в тот период над поэмой «Казанский университет» и романом «Перед зеркалом», соответственно[50][26]. Являлся специалистом по биографии и творчеству Л. Н. Толстого[43], ещё в 1952 году выпустил первый путеводитель по толстовским местам Казани[26], также высказал идею создания соответствующего музея в городе, но не успел осуществить задуманное[51]. Также занимался изучением жизни В. И. Качалова в Казани и определил все его городские места жительства[52][53], благодаря Бушканцу на здании номеров Михайлова (ул. Лобачевского, д. 3) была установлена мемориальная доска в память о первом приезде и пребывании актёра[10][54].
Выступил одним из инициаторов издания книг и брошюр по казанскому и поволжскому краеведению[2], стал автором первого советского путеводителя по Казани (1961, переизд. 1964)[10]. Как составитель и редактор сборников «Казань в истории русской литературы», «Русская литература и освободительное движение», «Вопросы источниковедения русской литературы», включил Казань в широкий литературоведческий контекст, сделавшись представителем не только казанского, но и шире — всероссийского литературоведения[25][33].
Всё чаще появляются статьи и книги, посвященные периоду жизни выдающихся русских писателей, связанному с каким-нибудь городом или краем. По своему научному значению эти работы делятся на две группы. Авторы одних заимствуют факты, связанные с определенным городом или краем, из широко известных монографий и опубликованных источников, популяризируя уже изученное. В других же работах авторы впервые обнародывают выявленные ими документальные материалы и новые мемуарные свидетельства, они используют всю совокупность местных источников для выяснения обстановки, в которой жил и работал писатель, для воссоздания событий и фактов, получивших отражение в его произведениях. Такие труды вливаются в широкое русло научных исследований, расширяют и обогащают наши представления о жизни и творчестве великих художников слова. В выявлении и изучении местных источников и коренится, по нашему убеждению, самый смысл литературного краеведения.Е. Г. Бушканец, из рукописи неопубликованной книги «Краеведческие новеллы»[48].
Увлекался фотографией, был фотолетописцем многих научных конференций, автором фотографий своих коллег[61]. Долгое время жил с матерью[28], довольно поздно завёл семью[62]. Жена — Ирина Никифоровна (1937—2019)[63], преподаватель стилистики английского языка[64]. Дочь — Лия (род. 1966)[65], доктор филологических наук[66].
_01.jpg)
.jpg)
.jpg)
_02.jpg)
_04.jpg)
