София Даниловна Кузьминых родилась 19 декабря 1927 года в Казани[1]. Детство провела в центре города, на Дегтярной улице[2][3]. Происходит из старинного рода Тухтар[4], среди предков были крещёные татары[3]. Росла в атмосфере народного творчества: отец был искусным резчиком по дереву, а мать — профессиональной вышивальщицей, получившей воспитание в Казанском Богородицком монастыре[2][5]. Именно от матери маленькая София научилась рукоделию, помогала ей в работе и участвовала в вышивании изделий на экспорт[3].
С 1943 года была ученицей в сапожной мастерской и одновременно училась в строительном техникуме, а в 1944 году устроилась на работу в швейную мастерскую артели «XX лет ТАССР»[6][7]. В 1945 году уехала в посёлок Кадом, что в Рязанской области, и поступила в местный швейный техникум, который окончила в 1949 году по специальности «художественная вышивка»[6][1]. После получения образования работала технологом и председателем артели «Восход» в посёлке Курба, районном центре Ярославской области, а в 1951 году вернулась в Казань, где трудилась начальником цеха массового пошива артели «Культпром» (1951—1952), затем мастером и художником артели «Художпром» (1952—1955)[7][1]. В 1955 году уехала в Горький, поступив художником по росписи ткани в местную артель «III Интернационал»[6][8]. В том же году снова вернулась в Казань к работе в артели «Художпром», где в 1955—1963 годах трудилась мастером[7][6].
В 1963 году вернулась в Казань, став художником-технологом артели «Художпром» по вышивке, батику и шелкографии (1963—1966)[14][6]. По совместительству, в 1964—1966 годах работала художником Арской фабрики национальной обуви[тат.][15][16]. В 1964 году принята в члены КПСС[15][6]. В 1967—1992 годах была мастером отдела технического контроля Казанской кожевенно-галантерейной фабрики, фактически являясь главным художником-модельером предприятия[15][3]. После окончания института планировала поступать в аспирантуру[17], а в 1973 году прошла курсы повышения квалификации руководящих работников и специалистов лёгкой промышленности в группе конструктором-модельеров кожгалантерейных предприятий в Ленинграде[15].
В условиях определённого приоритета изобразительных видов искусства перед остальными, одновременного непризнания самостоятельности за декоративно-прикладным искусством, упадком и угасанием народных промыслов, сталкивалась с сопротивлением Татарского обкома КПСС и самими татарами в борьбе за возрождение татарского национального искусства[8][10]. В 1975 году с третьего раза принята в члены Союза художников СССР, уже после принятия постановления ЦК КПСС о возрождении художественных промыслов[1][10]. На протяжении ряда лет являлась членом художественно-экспертного совета кожгалантерейной промышленности при министерстве лёгкой промышленности СССР (1972—1992), республиканского художественного совета при Совете министров Татарской АССР (1957—1992)[18][1]. Также преподавала в Казанском художественном училище (1960—1961, 1963—1964)[7][1], детской художественной школе № 3 (1966—1967)[6][15], Казанском государственном институте культуры (1980—1981)[1][15].
Некоторые изделия Кузьминых из кожи и батика, 2022 год
Будучи мастером декоративно-прикладного искусства, одной из первых в 1960—1970-х годах возродила художественные традиции татарского народа, связанные с обработкой кожи[26][27]. Создание изделий из натуральной цветной кожи в технике наборной мозаики, тиснения и аппликации к тому времени бытовало лишь в Заказанье, у мастеров Арского района, объединённых сначала в артель, а затем в производственный коллектив Арской фабрики национальной обуви[тат.][6][28]. Возрождение этого искусства в начале-середине 1960-х годов связано именно с Кузьминых, которая, будучи профессиональным художником и тонким знатоком национального фольклора, привнесла в работу фабрики новаторские методы работы, разработала новые эскизы и модели, строго выдержанные в рамках традиционного стиля, но и не лишённые стильных и модных требований современности[29][28].
Первые творческие эксперименты Кузьминых относятся ещё к работе в Кадоме, где молодая художница практиковалась в рисовании, вышивке и сапожном деле, научившись искусству художественной обработки различных материалов, ощущению пластической формы и созданию утилитарной вещи[30][2]. Первое же время работы в Арске Кузьминых также посвящала учёбе у старых мастеров национальной обуви, вникала в духовную и материальную культуру татарского народа, подробно изучала все этапы производства[31][28]. В дальнейшем она уже сама наставляла сотрудников фабрики, работала над разгрузкой орнамента, изменением конструкции, форм носка и каблука, обращая особое внимание на композиционное единство формы и стиля, результатом чего стал выпуск национальной обуви модного и современного силуэта, отличающейся укрупнённым рисунком узоров, простым и лаконичным цветовым решением[31][11].
Ичиги в технике кожаной мозаики и заготовки к ним
Помимо кожаной мозаики, Кузьминых освоила и другие виды декоративно-прикладного искусства, такие как тамбурная вышивка, золотное шитьё, батик и роспись по ткани, ручное ткачество шерстяных ворсовых ковров, мозаика из меха, моделирование одежды, разработки в области национального костюма и аксессуаров[5][1]. Ещё во время сотрудничества с Казанской швейной фабрикой в начале 1960-х годов внедрила в промышленное производство образцы изделий в технике татарской тамбурной вышивки на машинной основе, например, платки, салфетки, полотенца, скатерти, платья, блузы, фартуки, тюбетейки[11][1]. В годы же работы в Арске стала автором уникальных выставочных и серийно тиражируемых моделей татарской обуви, как отдельных изделий, так и целых ансамблей с аксессуарами к костюму в виде сумок, перчаток, поясов[30][1]. Такие комплекты с успехом выставлялись по всей страны и за рубежом[31][11], а в 1980 году коллекция Арской фабрики национальной обуви по моделям Кузьминых получила золотую медаль на международной выставке-ярмарке в Лейпциге[32][15].
Этапным периодом творчества Кузьминых стала и её работа на Казанской кожевенно-галантерейной фабрике, где художницей были разработаны модели и образцы изделий из кожи, декорированные в технике тиснения, выжигания и росписи, как то сумки, кошельки, адресные папки, футляры для книг, портмоне, очежники, подвески[33][1]. Каждое произведение Кузьминых, созданное из натуральной кожи, отличается интересной и привлекательной формой, силуэтом, гармоничным сочетанием цветов и декора[34]. Многие кожаные изделия являются частью разработанных ею же ансамблей женской одежды, как, например, костюм «Молодёжный» (1983), основанный на интерпретации татарских национальных мотивов — он состоит из короткого камзола-жилета, платья, туфель, сумки, перчаток, пояса и бус[1]. Часто Кузьминых сочетает кожу с декоративными деталями из меха, велюра, замши, дополняла их фрагментами золотного шитья, металлическими накладками, бисером, блёстками[1]. Показателен в этом плане комплект «Пазырык» (1985), состояющий из жилета и кисета, скроенных из меха телёнка и украшенных замшевой аппликацией — здесь художница продемонстрировала умение создавать благодородное целое из разнофактурных поверхностей, перетекающих одна в другую[35].
Банкетка в театре Камала
К 1982 году относится работа художницы над эскизами интерьера и отделкой мебели для Татарского государственного академического театра имени Г. Камала, выполненной из цветной кожи в технике мозаики и тиснения[36][37]. Банкетки для холла, вестибюля и зала, разработанные вместе с С. Ю. Гарбузовой, аккомпанируют декоративным панно В. А. Ткаченко, явив собой совершенно хрестоматийный и вместе с тем практически единичный пример использования кожаной мозаики при оформлении общественных пространств[38][39]. В 1986 году к столетию Г. Тукая вместе с С. Ю. Гарбузовой выполнила более тридцати кожаных подушек для музея поэта[тат.] в Новом Кырлае, которые своими пастельными тонами и узорочьем уместно вписались в интерьер, насыщенный резным деревом, керамикой, гобеленами, декоративной скульптурой[8][40]. Также активно она работала в и монументальном искусстве, в частности, в технике росписи по ткани выполнила занавесы «Сабантуй» и «Татарстан» (санаторий «Ливадия»), «Моя Казань» (санаторий «Васильево»), «Солнышко» (кафе «Ял»), «Абстрактный» (кафе «Ёлочка»)[36][41], а в 1997 году — занавес «Идель-Волга» (совм. с С. Ю. Гарбузовой) для президентского дворцаКазанского Кремля[42][1].
Сотрудничество с театром Камала вообще стало значительным этапом в творчестве художницы, здесь и её обращение к классике татарского театра — музыкальной драме «Голубая шаль[тат.]» К. Тинчурина и С. Сайдашева[43][3]. К этой теме Кузьминых впервые подступилась в 1968 году, создав шаль для образа центральной героини в постановке режиссёра М. Салимжанова, который вернул спектакль к жизни после десятилетий забвения и гибели Тинчурина в годы репрессий[43][44]. Ещё в первом спектакле 1926 года Тинчурин в роли Булата держал в руках шерстяной платок наподобие павлопосадского, в дальнейшем на голубого цвета платок стали нашивать цветы, но в свой шали Кузьминых обратилась к технике батика[43][45]. В этой постановке художница истолковала шаль как просто утилитарный предмет, элемент национальной одежды, бытовавшей у татар[46][41]. В 1988 году для декадного спектакля в Уфе Кузьминых создала новый вариант шали[46][45]: платок размерами 150 x 150см был выполнен совместно с С. Ю. Гарбузовой из крепдешина (выставочный экземпляр) и шёлка (для использования в постановке)[41][45]. Здесь художнице удалось переступить через бутафорски понятый образ голубой шали и создать самостоятельно-художественную вещь, духовная осмысленность и поэтичность которой выражена цветовым решением — насыщенный фон в виде безоблачного синего неба в сочетании с распускающимися цветами, бутонами, букетам, символизирующими звонкое лето — всё это буквально вызвало шок изумления и радости от платка, развёрнутого Булатом по ходу пьесы и парящего над толпой, от этого самого настоящего символа символа татарского народа, олицетворения красочного эпоса народной жизни[46][43]. В дальнейшем, в 1997 году по заказу президента Республики Татарстан Кузьминых разработала платки в стиле «голубой шали» для участников Всемирного конгресса татар[15][3].
Пояса, кошельки и перчатки из кожи работы Кузьминых
В 1970—1980-х годах Кузьминых выступила автором нового жанра, а именно — настенного панно в виде декоративных щитов, украшенных тиснением по коже в сочетании с бронзовыми заклёпками[47][1]. Ею были созданы такие панно, как «Щит Родины» (1977), «Сова — птица мудрости» (1978), «Тюльпан — цветок солнца» (1979), «Булгарские мотивы» (1980-е гг.)[48][1]. Особенно критикой отмечен триптих «Джик-Мерген» (1978), выполненный по мотивам классического произведения татарской литературы «Алтынчеч»[49][50]. Три части триптиха — «Булгарский узор» (правая), «Всадник» (центральная) и «Урман» (левая) — наполнены замысловатым цветочно-растительным орнаментом, отголосками булгарского «звериного стиля» и стилизованными человеческими фигурами, а также объединены единым новаторским изобразительным решением, продиктованным стремлением автора выйти в интерьерное пространство[51][50]. Возникновение в творчестве Кузьминых таких панно сюжетно-тематического характера по мотивам татарского национального фольклора было охарактеризовано критикой как смелый шаг в развитии устойчивых традиций народного творчества, не просто реконструкция тюркских и булгарских форм, а воссоздание в коже целого эпоса, демонстрация актуальности наследия и закономерного его преломления в современности[49][52]. Широкую известность получил триптих «Посвящёние Тукаю», состоящий из панно «Кушлауч», «Училе» и «Кырлай» (2012), где в орнамент вплетены мотивы жизни и творчества поэта — за это произведение Кузьминых получила Государственную премию Республики Татарстан имени Г. Тукая[4][53].
Изделия Кузьминых
Работам Кузьминых присущи сдержанность цветового решения и при этом насыщенность вещи орнаментом[54], а также увеличенная плоскосность фона, укрупнённость узора, тяготение к использованию декорирующего шва в качестве тонкой контрастной окантовки[55]. Цветовая палитра также отличается разнообразием, хотя часто она прибегала к тёплой колористической гамме различных оттенков коричневого, зелёного, красного, жёлтого, синего цветов, в ярком, контрастном их сочетании[1]. Будучи мастером стилизации и обобщения национального узора[1], Кузьминых вводила в него изобразительные сюжеты[1], переносила на кожаную мозаику популярные в татарской народной вышивке мотивы[56], прибегала к взаимопроникающим сочетаниям зооморфных и растительных орнаментов[57], а также разрабатывала и свои собственные[1]. Будучи русской по происхождению, она, тем не менее смогла постичь те сокровища мифо-поэтического и орнаментального наследия татарской нации, законы цветопластики, ритмики и сюжетного строя, подчас неподвластные и самим умельцам из народа[58]. В целом, творчество Кузьминых как художника декоративно-прикладного искусства Татарстана отличается исключительной масштабностью, широтой и универсальностью[5], ей принадлежат значительные заслуги в возрождении мастерства татарской кожаной мозаики[6]. Будучи признанным корифеем данной оригинальной техники татарского искусства[59], Кузьминых добилась современного звучания традиционного орнамента[1], этого, по её собственному выражению, «рисунка психологии народа»[60].
Муж — Юрий Михайлович, врач, разошлись через год после свадьбы[10][78]. Дочь — Светлана (р. 1954), художница, продолжила дело матери в искусстве кожаной мозаики[79][78].
.jpg)
_06.jpg)
_04.jpg)
_02.jpg)
_10.jpg)
_05.jpg)
_01.jpg)
_26.jpg)
_28.jpg)
_09.jpg)
.jpg)
