Битва за Антиохию 28 июня 1098 года (Битва у Антиохийского озера) — сражение во время Первого крестового похода в конце осады Антиохии между силами крестоносцев и коалицией мусульманских эмировБлижнего Востока во главе с эмиром МосулаКербогой. Целью Кербоги было освободить Антиохию, которая была осаждена крестоносцами. Разгром крестоносцами превосходящих сил Кербоги казался современникам удивительным и приписывался вмешательству высших сил. Победа крестоносцев в этой битве привела к окончательному переходу Антиохии в их руки и образованию княжества Антиохийского. Кроме того, победа создала предпосылки для продолжения крестового похода.
В конце октября 1097 года армия крестоносцевосадила Антиохию[3]. Две попытки, предпринятые эмирами Алеппо и Дамаска освободить город от осады не привели к успеху[4]. Теперь надежда осаждённых в Антиохии мусульман была только на эмира МосулаКербогу. В начале мая 1098 года Кербога выступил из Мосула. По пути в Антиохию Кербога осадил Эдессу, не желая оставлять в тылу Балдуина Булонского. Там он задержался на три недели. Не сумев захватить Эдессу, в конце мая армия Кербоги продолжила путь к Антиохии[5]. Для крестоносцев было очевидно, что Антиохия должна пасть до прибытия Кербоги. Боэмунд Тарентский договорился с жителем города, что тот поможет христианам проникнуть в город. В ночь со 2 на 3 июня Боэмунд с отрядом по спущенной лестнице поднялся в башню, а затем через открытые Боэмундом ворота в Антиохию ворвались крестоносцы. Вскоре весь город, кроме цитадели, в которой укрылись защитники, был захвачен и вырезан[6]. Армия Кербоги была у Антиохии уже 4—5 июня[7]. С 5 по 9 июня происходили бои за контроль над укреплениями возле ворот города и Цитадели[8]. Командующим в цитадель Кербога отправил одного из своих командиров, Ахмеда ибн Мервана. Первым планом Кербоги было проникнуть в город через цитадель, но крестоносцы построили заграждение, чтобы отрезать её от города и по очереди сторожили его[9]. В городе начался голод. 14 июня в антиохийском храме Св. Петра было обнаружено «копьё господне»[10]. В историографии длительное время преобладала точка зрения, согласно которой обнаружение Копья оказало воздействие на дух крестоносцев[11]. Однако «Копьё» было обнаружено 14 июня, но только 28 июня армия христиан решилась выйти из города и вступить в бой[12]. Т. Эсбридж утверждал, что не было прямой непосредственной связи между обнаружением Копья и решением сражаться с Кербогой. Крестоносцы руководствовались не надеждой, а отчаянием, когда приняли решение о битве 28 июня[13]. По мнению Т. Эсбриджа, крестоносцы продолжали надеяться на подмогу, но через три недели осады, должно быть, они начали понимать, что не могут рассчитывать на прибытие помощи. К 24 июня осаждённые оказались на грани катастрофы[14]. 24 июня Боэмунд направил Петра Пустынника на переговоры в лагерь Кербоги, но договориться им не удалось, и сражение с мусульманами стало неотвратимым[15]. К 25 июня 1098 года лидерам пришлось принять решение вырваться из города и сразиться с армией Кербоги. Ещё ранее, 20 июня, командующим объединённым войском был избран Боэмунд. Перед битвой «три дня [были] проведены в посте и в процессиях от одной церкви к другой»[16].
Силы сторон
Путь Кербоги к Антиохии
Хронисты называли большое число союзников Кербоги (Фульхерий — 28). Часть из названных ими эмиров можно идентифицировать: Дукак и Тогтекин из Дамаска, Арслан-Таш из Синджара, Караджа из Харрана, Балдук из Самосаты, Джанах-ад-Даула из Хомса, Артукид Сукман (которого называли «эмир Иерусалима»), Вассаб ибн-Махмуд (потомок Мирдасидов, ранее владевших Алеппо), сыновья погибшего эмира Антиохии Яги-сияна, Шамс-ад-Даула и Мухаммед. Фульхерий называл среди участников эмира Баджака, которого, предположительно, можно отождествить с племянником Сукмана, Балаком. И христианские, и мусульманские хронисты единогласно называли армию огромной, бесчисленной[17]. Анна Комнина писала про «огромное множество агарян»[18], Тудебоде и Аноним — о «бесчисленных массах язычников»[19][20], лидеры крестоносцев в письме папе Урбану — «бесконечное множество турок»[21], Ибн аль-Каланиси — «собрались сирийские войска в неисчислимом множестве»[22], Матвей Эдесский — «двинулся весь Хорасан — с востока до запада, от Египта до Вавилона, от Греции и восточной части земли, [двинулись] Дамаск и все побережье, от Иерусалима до пустыни, собралось восемьдесят мириадов человек, [из них] тридцать мириадов пехоты»[23], Ибн аль-Асир — «к нему собрались войска со всей Сирии»[24].
В начале первого крестового похода силы крестоносцев составляли 100 тысяч человек, к марту 1098 года их осталось не более 30 тысяч[25]. В результате дезертирства и голода к началу июня насчитывалось лишь около 20 тысяч человек[1]. Количество лошадей у войска крестоносцев тоже сильно уменьшилось по сравнению с началом похода[26]. Уже к началу осады Антиохии осенью 1097 года, по свидетельствам Анонима и Альберта Аахенского, лошадей было лишь около тысячи, к февралю 1098 года число лошадей и мулов сократилось до 700, а к 28 июня 1098 года их осталось всего 150—200[27]. Так что войско крестоносцев было преимущественно пешим[28]. Граф Хартманн из Диллингена ехал на битву на осле, волоча ноги по земле, а из вооружения в тот день у него были только круглый щит и турецкий меч[29]. Больше, чем у других, лошадей было у провансальцев, поэтому Годфрид Бульонский и Роберт Фландрский выпросили лошадей у Раймунда де Сен-Жиль[30]. Во время голода многие крестоносцы пили кровь своих лошадей, которые в результате теряли силы. В вечер накануне битвы епископ Адемар призвал попытаться хоть чем-то накормить их[26].
Ход битвы
Ранее схема боя изображалась, исходя из поэшелонного выхода отрядов, при этом учитывалась информация из более поздних источников (например, Гийома Тирского), называвших среди эмиров Кылыч-Арслана[31].
Три участника битвы — Раймунд Ажильский, Аноним и Петр Тудебоде — оставили подробное описание битвы[26]. Крестоносцам нужно было сблизиться с противником как можно быстрее, чтобы не сражаться на расстоянии. Весь город располагался на левом берегу реки Оронт, основной лагерь Кербоги — на правом. Ворота Св. Симеона выходили на укреплённый мост[26]. Боэмунд Тарентский принял решение прорываться через ворота Св. Симеона[32]. Через них осаждённые сразу попадали на правый берег реки, в то время, как войска Кербоги на левом берегу реки, блокировавшие остальные ворота, оказывались отрезанными от поля боя[26]. Это ограничивало силы мусульман, с которыми предстояло сразиться[33].
В понедельник 28 июня готовые к бою крестоносцы вышли из города. Хронист Раймунд Ажильский пронёс перед воинами Святое копьё[34]. Кербога, лагерь которого был в пяти километрах от города, у озера, узнал немедленно, что крестоносцы начали выходить из города, поскольку над цитаделью Ахмед ибн Мерван поднял как сигнал чёрный флаг[28].
Чтобы быстро прорваться через ворота, Боэмунд разработал план действий. Армия была разделена на четыре части[26]. Первый отряд возглавляли Гуго Великий, Роберт Фландрский и Роберт Нормандский, второй — Годфрид Бульонский, третий — епископ Адемар, а четвёртый — Боэмунд Тарентский. Раймунд де Сен-Жиль был болен, поэтому его оставили в городе охранять цитадель. В среднем в каждом отряде было чуть больше тридцати рыцарей[32]. По словам Альберта Аахенского, к открывшимся воротам подъехали конные лучники во главе с Гуго Вермандуа. Отряд пересёк мост и расстрелял турок, стороживших ворота Моста (Св. Симеона) и не ожидавших такого напора. Второй отряд — северные французы — вышел колонной следом, а затем развернулся в линию слева от него[28]. Отряды должны были выходить по очереди и выстраиваться в линию, развернувшись фронтом к лагерю Кербоги[35]. Описания битвы в источниках противоречивы, по мнению Дж. Франса, в реальности поэшелонный выход и построение в линию были нереализуемы в тех условиях[32].
Крестоносцы могли бы быть разгромлены сразу на выходе из города, если бы Кербога принял решение уничтожать их отряды по отдельности[26]. По словам Кемаль ад-Дина (хрониста из Алеппо) и Ибн аль-Асира, у эмиров Кербоги не было единого мнения относительно необходимых действий. Вассаб ибн-Махмуд и часть эмиров убеждали Кербогу сразу напасть на франков, и расправляться с отрядами крестоносцев по очереди, но большинство командиров и сам Кербога хотели выпустить врага из города полностью и атаковать его на равнине, а не у ворот. Кербога решил, что немедленное нападение приведёт к тому, что крестоносцы отступят в город, закроются, и это затянет осаду[36]. Он подумал, что армия эмиров без труда справится с немногочисленным войском противника, и решил атаковать всю армию целиком, а не каждый отряд по очереди[37]. Возможно, он думал, что крестоносцы пострадали от голода сильнее, чем это было в действительности[38].
Реконструкция битвы крестоносцев с Кербогой 28 июня 1098 года по Дж. Франсу
1 — Лучники Гуго Вермандуа неожиданно отгоняют отряд, стороживший ворота Моста. 2 — Годфри и северные французы нападают на турок у ворот Моста 3 — Южные французы под командованием Адемара, пытаются обойти врага с фланга атакуют по частям 4 — Силы Боэмунда действуют как резерв и вступают в бой 5 — Войска Рейнхард из Тула сдерживают врага в тылу 6 — Раймунд де Сен-Жиль продолжает блокировать Цитадель 7 — Кербога со своими основными силами продвигается из базового лагеря, затем видит, что остальная часть его армии бежит и поворачивает назад.
Описание событий у ворот Св. Симеона подробно дано только у Альберта Ахенского, который писал с чужих слов и рассказ которого запутан[26]. Крестоносцы, прорвавшись на равнину Антиохии, почти сразу столкнулись с контратакой мусульман, охранявших ворота Св. Симеона. К последним начали подтягиваться войска, стоявшие на позициях перед воротами Св. Павла и садовыми[26]. Боэмунд с резервным отрядом дал им отпор[32]. Самым опасным для крестоносцев был отряд, блокировавший ранее ворота Св. Георгия. Рейнхард из Тула был отправлен с пешим отрядом северных французов отразить атаку с юго-востока. Пехота Рейнхарда понесла огромные потери, но сдержала натиск. Будучи окружены, крестоносцы смогли устоять[26].
В то же время франки на передовой удерживали строй[26]. Когда стало ясно, что крестоносцы будут стоять насмерть, многие турецкие эмиры ушли с поля боя. Дукак ушёл или до начала битвы, или в самом начале, пообещав прислать Ильгази Артукида; некоторые другие эмиры ушли из-за вражды с Кербогой, желая его поражения. Они боялись, что победа усилит позиции Кербоги[39]. Видя решимость крестоносцев и их напор, а также дезертирство эмиров, Кербога осознал серьёзность ситуации и попытался заключить перемирие на предложенных накануне условиях, но было поздно, и его посланника проигнорировали[40]. Он пошёл на хитрость и отдал приказ изобразить отступление, чтобы увлечь крестоносцев в более сложную для сражения местность[41]. Рассредотачиваясь по холмам, тюрки поджигали за собой траву, пытаясь задержать франков[42]. В это время Адемар во главе отряда провансальцев то ли попытался обойти врага с фланга, то ли направился к горам, чтобы избежать окружения[32].
Эмиры с отрядами один за другим покинули поле боя[33], «последними, кто обратился в бегство, были Сукман ибн Артук и Джанах ад-Даула, потому, что они были в засаде»[43]. Уход части войск с эмирами вызвал панику в турецких войсках. Крестоносцы быстро разбили оставшиеся силы[38]. Увидев, что Сукман и Джанах ад-Даула тоже бежали, Кербога прекратил сражение[44].
Оценивая впоследствии битву, крестоносцы не могли понять, почему Кербога не напал сразу. Возникла версия, что он отвлёкся, потому что он «играл в шахматы в своей палатке». Лидеры похода в письме к Папе сообщали, что «нас было так мало, что [мусульмане] были уверены, что мы не сражались против них, а бежали»[33].
Кербога вернулся с остатками своих войск в Мосул, но его авторитет был потерян навсегда[45]. Лагерь Кербоги у Антиохии был захвачен и разграблен. Он «оставил свои шатры с золотом и серебром и множеством предметов обстановки, а также овец, волов, лошадей, мулов, верблюдов и ослов, кукурузы, вина, муки и многого других вещей, в которых мы остро нуждались». Изголодавшихся крестоносцев интересовало только добро, в первую очередь — провиант. Даже найденных в шатрах женщин не взяли в плен, «франки не сделали им ничего плохого, кроме как пронзили их животы своими копьями»[46].
Вернувшись в город, крестоносцы начали переговоры с защитниками цитадели, этого последнего оплота мусульман в Антиохии. Ставленник Кербоги Ахмед ибн Мерван видел бегство армии мусульман и, понимая безвыходность своего положения, сдал цитадель, получив гарантии сохранения жизни[47]. Возможно, он уже ранее заключил секретную договорённость с Боэмундом, на случай победы христиан, поскольку он не открывал свои ворота Раймунду. Некоторые из мусульманских защитников цитадели, включая Ахмеда, приняли крещение[45].
Исход битвы поразил и тюрок, и франков[48]. Крестоносцам победа казалась поистине чудесной. Христианские хронисты приписывали победу чуду копья и божьему провидению[49], видения продолжались и во время битвы. Аноним писал, что многие самолично видели спускавшееся с гор войско на белых конях с белыми знамёнами в которых они опознали «подмогу Христа» под предводительством святых Георгия, Димитрия и Маврикия, во всяком случае, такой слух пронёсся среди крестоносцев[50][48]. Неожиданный исход битвы длительное время не находил у христианских историков убедительного объяснения[26].
Тюрки приписывали победу «немногих над многими, голодных над сытыми непостижимой волей Неба, желавшей наказать эмиров за их грехи»[48]. Сирийский летописец Ибн ал-Каланиси писал: «После этого франки, хотя и находились в крайней слабости, выступили в боевом порядке против армий ислама, которые были на пике силы и численности, и разбили ряды армии мусульман и рассеяли их множество»[51].
Мусульманские хронисты с самого начала писали о том, что немалую роль в успехе крестоносцев сыграли раздоры между сельджукскими правителями[49]. Например, Ибн аль-Асир писал:
«Кербога недостойно поступал по отношению к мусульманам, которые были с ним, и разгневал эмиров. Он проявлял высокомерие, полагая, что они и так останутся с ним. Это рассердило их, и они задумали изменить ему, если начнется бой, и выдать его, если им удастся это исполнить[52]».
Чтобы окружить Антиохию, и блокировать ворота, Кербога сильно рассредоточил свои войска[53], что затрудняло быстрое сосредоточение его сил[26].
Ч. Оман видел одну из причин поражения Кербоги в том, что тюрки сражались в пространстве, слишком ограниченном для обычной тактики легкобронированной конницы, кружащейся вокруг противника и обстреливающей его из луков[48]. Франки тоже не имели больших возможностей для манёвров и им оставалось только атаковать напрямую, а тюркам пришлось выбирать — рукопашный бой, который они всегда избегали, или бегство[48].
Немалое значение имело и правильное решение Боэмунда атаковать из ворот Моста, поскольку прочим отрядам Кербоги для атаки требовалось перейти реку[53].
Крестоносцы были связаны отчаянием и опытом сражений бок о бок, а огромная армия Кербоги была собрана из разрозненных нескоординированных отрядов[54], командиры которых враждовали как между собой, так и с Кербогой. Причём, в течение осады разногласия лишь усиливались[38].
Роль в проигрыше армии Кербоги сыграла его ошибка — решение атаковать франков, лишь когда они все выйдут из ворот[49].
После битвы
Осада Антиохии была огромным бременем для армии крестоносцев, но её захват обеспечил продолжение крестового похода. В ноябре Раймунд наконец уступил требованиям и вместе с армией выдвинулся к Иерусалиму[55]. Копьё через несколько лет пропало, его местонахождение не известно. В XVIII веке кардинал Просперо Ламбертини (в будущем ставший Бенедиктом XIV) признал антиохийское копьё фальшивкой[56].
Значение
Дж. Франс называл победу в этой битве «замечательной победой крестоносцев»[57]. Т. Эсбридж называл битву великой, значение которой невозможно переоценить[58]. Для свидетелей событий и для более поздних историков победа христиан была «самым кульминационным моментом крестового похода»[57], «самым важным сражением всей экспедиции»[58]. По словам Р. Смейла[пол.], сражение было настолько важным, что «источники дают более точные подробности об этой битве, чем о любой другой битве в Латинской Сирии в XII веке»[59].
SEBASTIEN_MAMEROT_37v_(cropped).jpg)
.svg){kind=small}
.svg)
