В 1470 году, в возрасте 15 лет, обратил на себя внимание других флорентийских гуманистов, в частности, Алессандро Браччи[итал.], переложив гекзаметром вторую и третью песнь «Илиады» и заслужив прозвище «Юного Гомера» (лат.Homericus juvenis)[12]. Посвятив свою работу Лоренцо Медичи, получил возможность заниматься в богатой библиотеке последнего. Своё прозвище Полициано («Пульчанский») получил, исходя из наименования своего родного городка на латыни — Mons Politianus[13].
В 1473 году по рекомендации Браччи и Фичино стал секретарём и придворным поэтом Лоренцо Медичи, а спустя два года — воспитателем его старшего сына Пьеро[11]. В 1476—1478 годах, находясь под впечатлением от триумфального участия брата Лоренцо Джулиано в рыцарском ристалище, создал поэму «Стансы на турнир» (Le stanze per las Giostra). В 1477 году для поправления своего материального положения получил бенефиций при приорате Сан-Паоло[9]. В мае-августе 1478 года по заказу Лоренцо написал произведение «О заговоре Пацци», предназначенное для широкого круга читателей и сразу после своего завершения напечатанное в типографии Никколо ди Лоренцо делла Манья[14]. Формально используя в качестве образца сочинение Саллюстия «О заговоре Катилины», создал оригинальное произведение, соединяющее в себе черты исторического сочинения и политического памфлета. Не ставя себе задачей изложить собственную моральную и политическую позицию, последовательно оправдал в нём расправу Лоренцо Медичи со своими политическими противниками, обосновав его право на укрепление власти и восхваляя достоинства его убитого Пацци брата. В то же время, защитив Лоренцо от кинжалов заговорщиков, всячески затушевал в нём личное участие в описываемых событиях[15].
Получив за свою преданность прозвище «Тень Лоренцо», отказался в 1479 году сопровождать своего патрона в опасной поездке в Неаполь для переговоров с осадившим Флоренцию королём Фердинандом I, за что попал в немилость к изначально недолюбливавшей его[16] супруге Лоренцо Клариче Орсини[11] и был вынужден отправиться в изгнание, побывав в Венеции, Падуе, Вероне и Мантуе[17]. Сблизившись в последней с кардиналом-дьякономФранческо Гонзага, написал там в июне 1480 года поэму «Сказание об Орфее»[11]. Получив прощение, в августе 1480 года вернулся во Флоренцию[6], и в ноябре того же года стал профессором греческой и латинской литературы в университете. Хотя вскоре ему доверено было обучение второго сына Лоренцо Джованни (будущего папы Льва X)[16], проживал он уже не в доме Медичи, а на собственной вилле во Фьезоле, всецело погрузившись в занятия наукой и поэзией и удалившись от политических дел.
Внёс большой вклад в гуманистическую филологию, особенно разработкой метода исторической критики текста, когда каждый текст воспринимается в контексте эпохи, которой он принадлежит. Его филологические штудии во многом продолжили линию, начатую Данте и Петраркой. Способствуя развитию гуманистической филологии, применил её достижения к анализу творчества Вергилия, Горация, Овидия, Персия, Ювенала, в лекциях, которые он читал в университете Флоренции. Развивая методические принципы Колюччо Салютати, Леонардо Бруни, Поджо Браччолини и Лоренцо Валла, исследовал слово как подлинное и непосредственное проявление сущности человека, понимаемого не в качестве абстрактного индивида, а в конкретном общественном контексте, рассматривая любые словосочетания и выражения в связи с определённой историко-культурной средой[18].
В 1481 году прочитал курс, посвящённый «Воспитанию оратора» Квинтилиана и «Сильвам» Стация. Разборам творчества латинских поэтов посвятил свои составленные гекзаметром авторские вступления, назвав их по примеру Стация «сильвами». В 1489 году по совету Лоренцо Медичи опубликовал многие из них в виде отдельного сборника «Смесь» (итал.Miscellania)[19].
В собственном поэтическом творчестве активно способствовал формированию ренессансного литературного стиля в латинском и итальянском вариантах. Лучшими его творениями стали итальянские поэмы «Стансы на турнир» и «Сказание об Орфее», в которых доминирует идея гармонии человека и природы — одна из ведущих идей всей ренессансной культуры. Обращает на себя внимание и его латинская элегия на смерть Альбьеры дельи Альбицци, невесты Сиджизмондо Лоттеринги делла Стуффа, в которой реальная флорентийская девушка, умершая 14 июля 1473 года, мастерски отождествляется с античной нимфой, прелести которой представляются в единстве с красотой окружающей природы, а сама её смерть объясняется завистью богов[20].
Как поэт он многое черпал не только из античной латинской, но и из народной итальянской литературы, что вполне соответствовало его представлениям о процессе развития и совершенствования языка. Подобно Лоренцо Медици и Луиджи Пульчи, экспериментировал с народным фольклором, охотно обращаясь к риспетти и баллатам, не только вкладывая в них образы и мотивы античной лирики, но и воспроизводя поэтическую форму и метрическую организацию тосканской песни[21]. Его поэзия жизнерадостна, пронизана чувством восторга перед красотой природы и призывом наслаждаться ею, как и красотой самого человека. В итальянских стихах поэта античные мифы переплетались с мотивами тосканской народной лирики. Так, его баллада «Добро пожаловать, май» выдержана в стиле флорентийских майских песен, которые распевали в хороводах юноши и девушки, прославляя весну и любовь[22].
Не установлено, когда Полициано рукоположён был в священники, но в 1486 году он стал каноником митрополита[16]. В 1488 году он участвовал в дипломатической миссии ко двору папы Иннокентия VIII, а в 1491 году посетил Болонью, Феррару, Падую и Венецию, где собирал рукописи для библиотеки Медичи[9]. С 1490 года преподавал в университете Флоренции не только литературу, но и философию Аристотеля, предваряя свои лекции обширными поэтическими введениями[23]. Среди них, бесспорно, выделяется прочитанная в 1492 году «Ламия» (лат.Lamia) — вступительная речь к курсу аристотелевской аналитики, в которой он излагает историю философской мысли в форме античной басни[16].
В ночь на 9 апреля 1492 года Полициано находился при смертном одре Лоренцо Медичи, подробно описав кончину своего покровителя в письме другу Якопо Антикварио. Однако, опубликовав его в 1494 году в собрании своих посланий, адресованном наследнику покойного Пьеро, он отказался перейти на службу режиму Савонаролы[24] и 29 сентября 1494 года скончался фактически в общественной изоляции, будучи безосновательно обвинён новыми властями в «язычестве», «безбожии» и «содомии»[8]. Захоронение его в монастыре Сан-Марко, разорённое, возможно, ещё в конце XV столетия, не сохранилось[16].
Реальная личная жизнь никогда не имевшего своей семьи Полициано является предметом дискуссии, хотя ещё во второй половине XIX века высказывались предположения о его гомосексуальности[25]. В то же время интимные отношения с Лоренцо, в которых его, в частности, подозревала супруга последнего Клариче, подвергаются обоснованным сомнениям со стороны современных исследователей[26].
Сохранилось немного подлинных прижизненных изображений Полициано, из числа которых обращают на себя внимание фрескаДоменико Гирландайо «Утверждение устава францисканского ордена папой Гонорием III», написанная около 1483 года для капеллы Сассетти в церкви Санта-Тринита, где он изображён вместе со всеми тремя детьми Лоренцо, и другая, также работы Гирландайо, «Благовещение Захарии» (1490), для капеллы Торнабуони в церкви Санта-Мария-Новелла, где он изображен между Кристофоро Ландино и Джентили де Бекки. Также известны три медали работы Никколо Фьорентино, датированные приблизительно 1494 годом[6].
В поэме «Стансы на турнир» (1476—1478), посвящённой брату Лоренцо Медичи — Джулиано и его возлюбленной Симонетте Веспуччи, ради которой в январе 1476 года был устроен роскошный турнир, мифологическая основа произведения служит автору для создания ренессансной идиллии, одухотворяющей природу и обожествляющей человека. В ней художественно воплощена и характерная для гуманизма проблема соотношения доблести и Фортуны. Ведущая тема поэмы — любовь, дающая радость и счастье, но и лишающая человека внутренней свободы. Прекрасный юноша-охотник и лесной полубог Юлио (Джулиано), влюблённый в нимфу (Симонетту), горюет об утраченной свободе; «Где твоя свобода, где твоё сердце? Амур и женщина отняли их у тебя». Нимфа среди прекрасных цветов — этот образ из поэмы Полициано навеял и ряд образов в живописи Боттичелли, в том числе в его известном шедевре «Весна», воплотившем восхитительное описание поэтом сада Венеры[6]. Из-за гибели Джулиано от рук заговорщиков поэма осталась незаконченной, и о смерти главного героя в ней не сообщается ничего, однако, оборвав её на 368-й строке второй песни, Полициано искусно придал ей художественную завершённость[27]. Первый полный перевод поэмы на русский язык осуществлен был в 2009 году Александром Триандафилиди.
Сказание об Орфее
В написанной для театра поэме «Сказание об Орфее» (1480) новаторски соединил распространённый в средневековом городе жанр миракля, «священного представления», с известным античным мифом об Орфее — певце, обладавшем волшебной силой, но не сумевшем сохранить свою возлюбленную Эвридику, навсегда оставшуюся в подземном царстве. Гуманистическую идиллию гармонии человека и природы не нарушает в этой драме даже гибель Орфея, который в поэме Полициано являет собой символ поэзии, меняющей мир. На русский язык «Сказание об Орфее» переводилось С. В. Шервинским (1933).
Телесериал «Медичи. Правители Флоренции» (англ.Medici) — реж. Серджо Мимика-Геззан (Великобритания; Италия, 2016—2019), в роли Полициано — британский актёр Джек Бэннон (англ.Jack Bannon).
Русские переводы
Полициано А. Сказание об Орфее / Пер. С. В. Шервинского, ст. А. К. Дживелегова и М. Н. Розанова. — М.-Л.: Academia, 1933.
Полициано А. Стансы на турнир / Пер. Е. Солоновича // Европейские поэты Возрождения. — М.: Худож. лит-ра, 1974. — С. 91—98.
Полициано А. Стансы на турнир / Пер. А. Триандафилиди // Лоренцо Медичи и поэты его круга. — М.: Водолей, 2013, 2017.
История литературы Италии / Отв. ред. М. Л. Андреев. — Т. 2. Возрождение. — Кн. 1. Век гуманизма. — М.: ИМЛИ РАН, 2007. — С. 482—514. — ISBN 978-5-9208-0281-2.
Meconi H. Poliziano, Primavera, and Perugia 431: new light on Fortuna desperata // Antoine Busnoys: method, meaning, and context in late Medieval music, ed. by P. Higgins. Oxford, 1999, p. 465–504.
.jpg)
,_c._1494,_NGA_44832.jpg)
