Единокровный брат Езерской (от первого брака её отца) был офицером Измайловского полка, растратившим казённые деньги. За эту растрату и за связь с Григорием Распутиным отец его проклял. Жизнь единокровный брат закончил в советской тюрьме.
Весной и летом 1917 года вместе с сестрой в составе студенческой дружины поехала в рязанскую деревню Нелядино, где занималась организацией яслей для грудных детей и дошкольников и прополкой проса и конопли.
Начало работы и общественной и политической деятельности
В конце 1917 года из-за нехватки в семье средств (пенсии отца в это время хватало на два фунта хлеба) вместе с сестрой бросила учёбу и начала работать секретарём в Центральном аптечном складе Союза городов. После начала национализации частных предприятий и ликвидации Союза городов была переведена в Губздравотдел и направлена в комиссию по национализации петроградских фирм «Штоль и Шмит» и «Русское общество торговли аптекарскими товарами», которые были объединены в Центральный аптекарский склад Губздравотдела. На общем собрании рабочих и служащих склада Езерская была выбрана в члены завкома и с этого времени начала участвовать в общественной и политической жизни города и страны. В июле 1919 года участвовала в ночных обысках и разоружении сторонников Юденича, после чего подала заявление в РКП(б) и была принята на общем собрании без рекомендаций и кандидатского стажа. Во время второго похода Юденича на Петроград добровольно вступила в санитарный отряд Василеостровского райкома РКП(б), с которым выезжала на ближние участки фронта и работала на питательно-перевязочных пунктах на ближних подступах к Петрограду.
В конце декабря 1919 года была назначена заведующей Центральным клубом аптечных работников и избрана секретарём коммунистической ячейки Центрального аптечного склада и депутатом в Петроградский Совет рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов. В 1920 году вышла замуж. С 1 января по 1 июля 1920 года была членом Петросовета и занималась обследованием рабочих клубов и школ. Во время Кронштадтского восстания в марте1921 года занималась срочной доставкой медикаментов и перевязочного материала из Москвы.
Переезд в Москву
После демобилизации в мае 1921 года мужа Езерской из Красной Армии и направления его на работу в Москву, переехала в Москву вместе с ним и около двух месяцев работала в Центральном комитете Союза Медсантруд. Вскоре после переезда в Москву была направлена на работу в Одессу и получила путёвку в санаторий на Куяльницкий лиман для излечения обнаружившегося тяжёлого заболевания. В результате обострения от грязелечения провела в больницах, санаториях и на домашнем излечении в Одессе около 10 месяцев.
Находясь в Одессе, в августе 1922 года подала заявление в Московский государственный университет и была принята на факультет общественных наук (ФОН). Училась в МГУ 2 года с перерывами из-за беременности и осложнения после родов. Весной 1924 года после смерти ребёнка бросила учёбу и снова начала работать.
В сентябре 1924 года была назначена Московским комитетом РКП(б) заведующей районным клубом в Марьиной Роще.
В декабре 1925 года в результате тяжёлых родов родила дочь. Пять месяцев работала на сокращённом рабочем дне в секции НТР Губотдела текстильщиков. С октября 1926 года в течение пяти с половиной лет работала в «Кабинете деревенского библиотекаря» при центральной городской библиотеке; занималась комплектованием и методическим инструктированием массовых библиотек Московской области, была председателем месткома и членом президиума Губпроса. В 1930 году развелась с мужем.
В марте 1931 года была назначена директором Московской областной библиотеки и одновременно директором областного библиотечного коллектора Мособлоно.
В 1938 году по настойчивой просьбе Езерской свои воспоминания о Маяковском написала Вероника Полонская — последняя любовная привязанность и единственная свидетельница самоубийства Маяковского.
Во главе Дома-Музея стояла Агния Семёновна Езерская, до этого заведовавшая каким-то артиллерийским музеем[1]. В Музей Маяковского она перешла по распоряжению Надежды Константиновны Крупской, занимавшей руководящую должность в Наркомате просвещения. Так что Маяковским Агния Семёновна занималась не по призванию, а по указанию. Была у неё заместительница — серьёзно увлечённая творчеством поэта исследовательница Надежда Васильевна Реформатская. Обе были в то время, о котором я хочу сказать[2], седые, солидные. У Агнии Семёновны — лицо решительное, властное, не терпящее возражений, у Надежды Васильевны, наоборот, приятный, интеллигентный вид.
И вот Лиля Юрьевна узнаёт, что Агния Семёновна купила для музея рукопись воспоминаний, где весьма неприглядно рисуются Брики как пара, во всем чуждая Маяковскому. Если я не ошибаюсь, автор — художница Елизавета Лавинская, подруга сестры поэта Людмилы Владимировны.
Между тем, директриса приглашает в музей Лилю Брик — поделиться воспоминаниями о Маяковском. Сотрудники слушают в полной тишине, все взволнованы. Но вот Лиля Брик кончила читать вслух свою тетрадь. Все молчат — растроганы услышанным. В глазах у некоторых сотрудниц слёзы. Как говорится, тихий ангел пролетел…
Но тут Лиля Юрьевна, как бы случайно вспомнив, обращается к директрисе:
— Агния Семёновна, хочу вас спросить: зачем Вы покупаете явно лживые, клеветнические мемуары?
— Я знаю, что Вы имеете в виду. Но, уверяю Вас, это находится в закрытом хранении, никто не читает.
— Представьте себе на минуту, Агния Семёновна, что я купила воспоминания о Вас, где утверждалось бы, что Вы — проститутка, но я бы обещала это никому не показывать. Понравилось бы Вам?
Вступает Надежда Васильевна:
— Простите, Лиля Юрьевна, Вы не совсем правы.
— Ах, не права? Или Вы, Надежда Васильевна, воображаете: в воспоминаниях говорилось бы, что Вы…
И Лиля Брик произносит те же слова второй раз. Затем она приветливо прощается со всеми, и мы втроём — с ней и Катаняном, как было условлено, едем к ним домой[3].
На пенсии
С выходом на пенсию в 1960 году стала персональным пенсионером союзного значения. Писала мемуары о Надежде Крупской, под началом которой работала, о Николае Островском, с которым дружила, о Вере Мухиной, которую хорошо знала, и о других деятелях культуры. Также писала небольшие статьи с воспоминаниями о Крупской для стенной газеты ЖЭКа.
Другое
Свободно владела немецким языком, читала по-французски и английски, говорила на финском языке.
↑Ошибка мемуариста. С 1931 по 1937 год А. С. Езерская была директором Московской областной библиотеки и одновременно директором областного библиотечного коллектора Мособлоно. Артиллерийским музеем она никогда не заведовала.
