Он часто изображается служилым богатырём при князеВладимире. Жена — Настасья, дочь Микулы Селяниновича. Былины нередко говорят о его долгой придворной службе, в которой он проявляет своё природное «вежество». Часто князь даёт ему поручения: собрать и перевезти дань, выручить княжую племянницу и прочее; часто и сам Добрыня вызывается исполнять поручение, от которого отказываются другие богатыри. Добрыня — самый близкий к князю и его семье богатырь, исполняющий их личные поручения и отличающийся не только храбростью, но и дипломатическими способностями.
Добрыню иногда величают князем[3], а иногда племянником Владимира Красного Солнышка[4]. Историческим прототипом Добрыни Никитича считают воеводуДобрыню, дядю и воеводу князя Владимира, брата его матери Малуши. Согласно былинам, Добрыня Никитич — сын рязанского воеводы Никиты. Богатырь умён, образован[5] и отличается разнообразием дарований: он ловок, на ножку повёрток, отлично стреляет, плавает, играет в тавлеи, поёт, играет на гуслях.
По данным С. Н. Азбелева, насчитывающего 54 сюжета героических былин, Добрыня Никитич является главным героем шести из них (№ 14-19 по составленному Азбелевым указателю[6]).
По некоторым сюжетам число отдельных вариантов, записанных от разных сказителей, исчисляется десятками (особенно популярны № 15, 18, 19, 24). Сюжеты № 16 и 17 известны в единичных записях.
Добрыня Никитич играет важную роль в былинах о Дунае Ивановиче (№ 23 и 24 по составленному Азбелевым указателю[10]).
Как правило, образ Добрыни очерчен в былинах ярко и определённо. Он обладает мужеством и огромной физической силой, при этом отличается «вежеством» — то есть учтивостью и дипломатичностью. Добрыня разговаривал «на 12 языках и знал разговор птичий»[11].
Перечисленные исследования сюжетов, прикреплённых к имени Добрыни Никитича, позволяют сделать следующие выводы о былинной истории этого богатыря.
В дотатарском периоде существовали предания и песни, в которых значительную роль играл родственник и воевода князя Владимира I СвятославичаДобрыня. Наиболее древний мотив, прикреплённый к имени Добрыни Никитича в былинах, — его роль как змееборца и свата. В обоих сюжетах ещё могут быть отмечены кое-какие исторические отголоски.
Первый сюжет был обработан в былину, по-видимому, на севере, в Новгородской земле, о чём свидетельствует новгородское предание о змияке[12].
Может быть, и основная былина о добывании Добрыней Никитичем жены (Рогнеды) для Владимира сложилась на севере и затем вошла в киевский цикл. Былина о Добрыне Никитиче в отъезде — не что иное, как восточная сказка, прикрепившаяся к имени Добрыни; неблаговидная роль Алеши Поповича указывает на позднее время (не раньше XVI века) внесения этой сказки в былинный эпос, когда он вошёл в репертуар скоморохов.
Былина о Марине — переделанный в былину сказочный сюжет о жене-чародейке. Если имя Марины одновременно переделке сказки в былину (что довольно вероятно, по отсутствию вариантов имени и некоторым деталям, например, обращению Марины в сороку), то былина, может быть, сложена в XVII веке. Наконец, имя Добрыни Никитича внесено и в песню безымянную, не относящуюся к былинам. Это — песнь о добром молодце и реке Смородине[13]. Мотивом введения имени Добрыни Никитича (вместо доброго молодца) послужило то, что Добрыня в былинах также подвергается опасности утонуть в реке Пучае.
По былинам Добрыня Никитич родом из Рязани, поэтому некоторые исследователи, такие как М. Г. Халанский, считают, что кроме дяди Владимира, у богатыря есть ещё один прототип — рязанский воин Добрыня по прозвищу Золотой Пояс, упоминавшийся в летописях, рассказывавших о Липицкой битве и битве на Калке. На предполагаемой родине и месте захоронения Добрыни Золотого Пояса — Шиловском районе установлен памятник богатырю и проводится ежегодный фестиваль «Слава Добрыни»[14].
История исследований
Былины о Добрыне-змееборце рассматриваются В. Ф. Миллером в его «Экскурсах в область русского народного эпоса»[15]. Указав на сходство между Добрыней и змееборцами русских духовных стихов, Георгием Победоносцем и Фёдором Тироном, автор проводит между ними следующую аналогию: подобно тому, как в церковно-народной среде к имени великомученика Георгия некогда (вероятно, в Сирии) прикрепился мотив змееборства, как внешняя оболочка религиозного духовного подвига — распространения христианства, — так в былине о Добрыне-змееборце отразилась, в эпических чертах, энергическая и памятная некогда на Руси деятельность исторического дяди Владимира, Добрыни, по распространению христианства, сопровождавшаяся свержением идолов и массовым насильственным крещением язычников. Для подтверждения этой мысли автор рассматривает рассказ о насильственном крещении Добрыней новгородцев, сохранившийся в так называемой Иоакимовской летописи, и указывает некоторые исторические отголоски в былинах о Добрыне. Намёки на крещение автор видит в купанье Добрыни Никитича, в названии реки — Пучае (то есть Почайне). Летописная связь Добрыни Никитича с тысяцким Путятой (выразившаяся в известной пословице: Путята крести мечом, а Добрыня огнём) отразилась в былине в отчестве Забавы Путятичны, спасённой Добрыней от змея. Отголоски летописного сказания о добывании Добрыней Никитичем Рогнеды-Гориславы для Владимира[16] указывает тот же исследователь в статье «Добрыня-сват»[17]. Параллели к былинам об отъезде Добрыни Никитича и выходе его жены за Алёшу Поповича указаны Миллером в турецкой сказке об Ашик-Керибе[18].
Подробный анализ обращения Добрыни Никитича Мариной в тура — золотые рога представил профессор Николай Сумцов[19]. Он приводит множество параллелей из сказок разных народов о жене-волшебнице. Одна подробность того же былинного сюжета — стреляние Добрыней в голубей, сидящих на тереме Марины — сопоставлена Вс. Миллером с талмудическим апокрифом о стрелянии царя Давида в птицу, сидевшую над моющейся Вирсавией[20].
Список примеров в этой статье не основывается на авторитетных источниках, посвящённых непосредственно предмету статьи.
Добавьте ссылки на источники, предметом рассмотрения которых является тема настоящей статьи (или раздела) в целом, а не отдельные элементы списка. В противном случае список примеров может быть удалён.
↑Азбелев С. Н. Историзм былин и специфика фольклора. Л.: Наука, 1982. — С. 288.
↑Нефедов Г. Ф. Севернорусские говоры как материал для истории // Учёные записки Ленинградского ун-та. Серия филологич. наук. Вып. 2. № 33. Л., 1939. С. 258—259)
↑См. Вс. Миллера, «Материалы для истории былинных сюжетов», X, «К былинам о Д.-змееборце», в «Этнографическом Обозрении», кн. XV, стр. 129—131.
Добрыня Никитич и Алёша Попович / Изд. подг. Ю. И. Смирнов и В. Г. Смолицкий. — М.: Наука, 1974. — 472 с. — (Литературные памятники). — 75 000 экз. (88 вариантов текстов былин с приложениями, иллюстрациями и картами).
Добрыня Никитич и Алёша Попович / Худ. В. Лукьянец. — М.: Гознак, 1979. (Иллюстрированное издание былины).
Азбелев С. Н. Исторический Добрыня — герой древнейших новгородских былин // Чело. — 2003. — № 1 (26). — С. 53-59.
В сносках к статье найдены неработоспособные вики-ссылки.
Исправьте короткие примечания, установленные через шаблон {{sfn}} или его аналоги, в соответствии с инструкцией к шаблону, или добавьте недостающие публикации в раздел источников. Список сносок: БРЭ, 2006(17 сентября 2023)
.jpg)
