Первые монгольские набеги на территорию Конийского султаната относятся к 1231—1232 годам, когда отдельные отряды армии Чормагана доходили до Сиваса и Малатьи. В 1236 году монголы потребовали от сельджукского султана Ала ад-Дина Кей-Кубада I регулярных посольств с данью; султан смог заключить с великим ханом Монгольской империи Угэдэем мирный договор, и на некоторое время обеспечить безопасность своей стране.
В начале 1240-х при новом сельджукском султане Рума Кей-Хосрове II государство, ослабленное внутренними противоречиями (в особенности, восстанием Баба Исхака), испытало масштабное монгольское вторжение. В конце 1242 года командующий монгольским воинством Байджу после двухмесячной осады взял город Эрзерум. Узнав о падении Эрзерума, султан в срочном порядке начал сбор войск. Подкрепления были присланы вассалами и союзниками Кей-Хосрова — правителем Халеба и трапезундским императором; к нему присоединились абхазский князь Дардин[4]Шервашидзе и армянский царевич Ван[5]; кроме того, в султанской армии было около 2000 наёмников-«франков» под командованием Иоанна с Кипра и Бонифация из Генуи[6],
а также тысячный вспомогательный наёмный отряд из Никейской империи[7].
О численности войск Кей-Хосрова источники приводят различные данные: 400 тысяч (грузинские летописи)[5], «200 тысяч, все на лошадях» (Рубрук)[8], 160 тысяч (Григор Акнерци)[9]. Наиболее близка к реальности, вероятно, цифра приводимая Ибн Биби — 70 тысяч воинов[1]. Численность монгольской армии, выступившей весной 1243 года навстречу противнику, оценивается как вдвое меньшая (30—40 тысяч)[1][2].
Битва
В конце июня две армии встретились в ущелье близ Кёсе-дага («Лысой горы»)[10]
, недалеко от местечка Чман-Катук[11], в 60 км к северо-востоку от Сиваса[3] и западнее Эрзинджана[1]. Сельджуки встретили своих противников, заняв выгодные позиции в горном ущелье Кёсе-даг, западнее Эрзинджана.
Однако Байджу сумел перехитрить султанских военачальников, использовав традиционную тактику кочевников с ложным отступлением и внезапной контратакой, в которой участвовали отборные части монголов, а также отряды грузинских и армянских князей. В результате находившиеся в засаде воины, по словам того же Гандзакеци, "встретив султанские войска, разбили и обратили их в бегство. Султан едва спасся и бежал. Татары преследовали бегущих и беспощадно истребляли их". К вечеру 26 июня 1243 г. сельджукской армии уже не существовало. В сражении, длившемся весь день, монголы применили тактику ложного отступления, засыпав затем противника стрелами[12]. По свидетельству Григора Акнерци (инок Магакия), большой урон правому крылу сельджукской армии нанесли армянские и грузинские дружины. Султан Кей-Хосров, «опасаясь эмиров, желавших подчиниться татарам»,[9]
бежал с поля боя, его воины также обратились в бегство; монголы «преследуя их, жестоко перебили войско, предав его мечу. Затем начали грабить павших».[11]
Они захватили в султанском лагере множество палаток с большим количеством провизии[9], а также личное знамя Кей-Хосрова с изображением льва[13].
Последствия
Мы проехали по равнине, на которой Татары победили Турецкого султана. Писать, как его победили, было бы слишком длинно; но один служитель моего проводника, бывший с Татарами, говорил, что их было всего-навсего не больше 10 тысяч; а один Кург, раб султана, говорил, что с султаном было 200 тысяч, все на лошадях. На этой равнине, на которой происходила эта война, вернее это бегство, образовалось во время землетрясения большое озеро, и мне говорило мое сердце, что вся эта земля открыла уста свои для принятия и впредь крови Саррацинов.
Развивая успех, монгольская армия продолжила наступление. Жители Кайсери были преданы мечу, так как отказались сдаться, сам город был разрушен; Эрзинджан монголы взяли хитростью; Сивас и Тюрике сдались добровольно. Попытки бежавшего в Конью Кей-Хосрова заключить союз против монголов с латинским императоромБалдуином II и никейскимИоанном III не имели успеха[6][13]. Султану пришлось отправить к монголам своего визиря, который убедил Байджу, что дальнейшее завоевание страны будет трудным, поскольку в ней множество воинов и крепостей
[2]. По условиям мирного договора, Кей-Хосров должен был ежегодно отправлять в Каракорум около 12 миллионов иперпиров либо местных серебряных монет, 500 кусков шёлка, 500 верблюдов и 5000 баранов[15]. Султан оставался правителем той части государства, которая не была завоёвана. Это годом позже подтвердил своим ярлыкомБату, глава Улуса Джучи, чьим вассалом по сути и стал Кей-Хосров.
Поражение при Кёсе-даге стало переломным моментом в истории Конийского султаната, после которого процессы упадка в государстве Сельджукидов заметно ускорились[1][2]. Центральная власть теряла свой авторитет, что сразу выразилось в появлении самозванца, объявившего себя сыном покойного султана Ала ад-Дина Кей-Кубада I. С 20 тысячами своих сторонников самозванец двинулся к Киликийской Армении, но был разбит Костандином, братом царя Хетума I, схвачен и повешен в Алайе. Другим следствием монгольского наступления стало расстройство сельского хозяйства; поля были заброшены, и в стране наступил голод. Толпы беженцев устремились к западным границам султаната.[5]
Политический кризис усугубился после смерти Кей-Хосрова II в конце 1245 года. Три его малолетних сына, объявленные соправителями, стали, фактически, марионетками в руках различных придворных клик. Монголы, действуя в духе политики «Разделяй и властвуй», умело использовали борьбу этих клик для упрочения своей власти в регионе. К концу XIII века данные обстоятельства привели к полному развалу Конийского султаната.
.jpeg)
