Узбе́кский национали́зм (узб. Oʻzbek milliyatchiligi) появился в 1920-годы в процессе национально-территориального размежевания Средней Азии и продолжает иметь место в современном Узбекистане^[1].

По мнению советского историка М. Г. Вахабова, узбеки как нация начали формироваться в конце XIX — начале XX века, то есть с проникновением капиталистических отношений в регион^[2].

По мнению Абашина, вплоть до конца XIX века в Средней Азии проживало фрагментированное общество, в котором было множество постоянно изменявшихся региональных и династических коалиций. Местное население имело идентичности, основанные на религиозных, профессиональных и культурных признаках, а этничность в современном понимании только зарождалась в форме локальных идентичностей и политических альянсов^[3].

Британский исследователь Н.Мегоран придерживается другой точки зрения и считает, что название «узбек» использовалось в XVIII—XIX веках.^[4]

В начале XX века появилось движение джадидов, включавшее в себя как общемусульманские, так и националистические пантюркские идеи. Политическим воплощением джадидских идей был проект «Большого Туркестана», который должен был включать в себя, помимо Туркестанского края, Хивинское и Бухарское ханства, а также Степной край^[5]. С.Абашин утверждал, что название Туркестан, благодаря Российской империи, стало таким термином, который стал обозначать «чуть ли не всю современную Центральную Азию».^[6]

По мнению Абашина национальных проектов по созданию отдельных Узбекистана и Таджикистана до распада Российской империи и захвата власти большевиками не было^[5]. Местные элиты называли себя «тюрками» или, реже, «узбеками», при этом термин «тюрок» не подразумевал обязательное использование тюркского языка^[5].

По мнению историка Бабаджанова, понимание узбекской нации возникло в местной среде раньше Советской эпохи. В сочинении «Тарих-и Фаргана» (История Ферганы), написанном в 1914 году историк-джадид Ибрат использовал определение "миллат — буквально «нация» не только в религиозном, а уже и в этническом его значении, понимая под этим термином «нацию узбеков».^[7]

После свержения российской монархии проект «Большого Туркестана» стал реализовываться: в 1917 году была провозглашена Туркестанская автономия в составе Российской республики^[8], в 1918 году она была разгромлена большевиками, провозгласившими взамен Туркестанскую Советскую Республику, и в регион пришла российская Гражданская война^[9].

В 1920 году пало Бухарское ханство и на его месте была создана Бухарская Народная Советская Республика, которую возглавляли левые джадиды, выступавшие за пантюркские идеи^[10].

Одновременно в ходе Гражданской войны пантюркизм стал идеологией противников большевиков, получавших помощь из-за рубежа^[11].

В 1924 году в Средней Азии было проведено национально-территориальное размежевание, в ходе которого была создана Узбекская ССР, своеобразный «Малый Туркестан»^[12]. Российский историк С. Н. Абашин пишет, что Узбекская ССР была создана одновременно и как уступка джадидам, и как способ расколоть эти пантюркские элиты на враждующие фракции^[13].

Американский историк Адиб Халид^[англ.] считает, что создание Узбекской ССР стало не следствием искусственных советских этнических манипуляций, а воплощением джадидского проекта^[14].

Бывшие джадиды стали реализовывать Узбекскую ССР по проекту Большого Туркестана, при этом термин «узбеки» позволял сохранить связь с пантюркизмом^[15]. На момент начала реализации национального проекта узбекской нации ещё не существовало^[16]. По мнению Абашина, для превращения населения в однородную нацию вместо термина сарты, ранее применявшегося администрацией Российской империи к большинству населения Туркестанского генерал-губернаторства, стал использоваться термин узбеки, и он же начал применяться к другим группам населения, включая применявших термин таджики^[17]. В состав Узбекской ССР вошли земли бывшего Бухарского эмирата, где термин сарт не использовался местным населением^[18] Известный американский востоковед Юрий Брегель на основе анализа источников пришёл к аналогичному выводу о том, что термин сарт не использовался в Бухарском эмирате^[19]

По мнению американского социолога Л. Адамс, независимый Узбекистан использует гражданский национализм в качестве официальной идеологии^[20]. По мнению Абашина, узбекский национализм сохраняет некоторые черты пантюркизма. В 1990-х власти Узбекистана стремились копировать турецкую модель устройства государства (светскость, просвещённый авторитаризм, риторику модернизации), а также сделать Узбекистан центром тюркского мира в Средней Азии^[1].

С одной стороны, узбекский национализм воспринимает узбекскую государственность как национальную; он описывает узбеков в этнических терминах (в соответствии с советскими традициями, заложенными марксизмом и теорией этноса), а также обращает большое внимание на узбекский язык и древнюю историю, что даёт возможность называть его этнонационализмом^[1].

С другой стороны, стремится построить полиэтническое государство, в котором отличия между этносами максимально нивелированы^[21]. При этом он в большей степени претендует на таджикское население Узбекистана, чем на узбекскую диаспору в других странах^[22].

• Абашин С. Н. История зарождения и современное состояние среднеазиатских национализмов // Национализмы в Средней Азии в поисках идентичности. — СПб.: Алетейя, 2007. — 304 с. — ISBN 978-5-903354-23-8.
• Адиб Халид^[англ.]. Создание Узбекистана. Нация, империя и революция в раннесоветский период = Making Uzbekistan: Nation, Empire, and Revolution in the Early USSR / Пер. с англ. К. Тверьянович, А. Рудаковой. — СПб.: Academic Studies Press, 2022. — 623 с. — ISBN 978-5-6046149-9-0.