Нурпаша Кулаев
Нурпаша Кулаев в суде
Дата рождения	28 октября 1980(1980-10-28) (44 года)
Место рождения	Энгеной, Ножай-Юртовский район, Чечено-Ингушская АССР, РСФСР, СССР
Гражданство	Россия
Род деятельности	террорист
Убийства
Количество жертв	333 (совместно с остальными террористами)
Период	1—3 сентября 2004
Способ	расстрел, взрыв
Мотив	теракт
Дата ареста	3 сентября 2004
Наказание	пожизненное лишение свободы

Нурпаша́^{[к 1]} Абурка́шевич Кула́ев (род. 28 октября 1980, Энгеной, Ножай-Юртовский район, Чечено-Ингушская АССР, РСФСР, СССР) — чеченский террорист, единственный оставшийся в живых из банды, захватившей школу № 1 в Беслане в сентябре 2004 года. 26 мая 2006 года был признан виновным по всем пунктам обвинения и приговорён к пожизненному лишению свободы.

Нурпаша Кулаев родился в чеченском селе Энгеной в семье Абуркаша^[1][2] и Аймани^[3] Кулаевых. Окончил 10 классов школы^[4]. Кулаев был женат; в браке с женой Жанной (урожд. Бакаевой^[5]) родилось двое детей — сын Хамзат и дочь Амина^[2].

Старший брат Нурпаши Кулаева, Ханпаша^{[к 2]}, с 1994 года воевал на стороне чеченских сепаратистов^[6]; он служил под началом Хаттаба и Раппани Халилова^[7][2]. В 1996 году один из лидеров Чеченской Республики Ичкерия Аслан Масхадов наградил Ханпашу орденом «За участие в штурме Грозного»^[8]. Сам Нурпаша, по данным прокуратуры, напрямую не участвовал в боевых действиях в Чечне, хотя уже с 12 лет научился обращаться с оружием, а с 14 начал разбираться в бронетехнике^[5]. Став проводником у боевиков, Нурпаша разведывал безопасные маршруты, по которым их отряды могли обходить посты федеральных войск, и собирал информацию о местах дислокации российских военных^[8].

В августе 2001 года Ханпаша Кулаев потерял руку во время налёта российской авиации^[9], а затем был арестован ФСБ в больнице села Цоци-Юрт Курчалоевского района Чечни^[2]. На допросах он предоставил военным координаты отряда боевиков, и в ходе последовавшего артобстрела было убито 5 участников НВФ^[7]. В дальнейшем Ханпаша был направлен в СИЗО села Чернокозово, где содержался четыре месяца. 16 декабря 2001 года уголовное дело против него было прекращено, и он был освобождён. Прокуратура мотивировала своё решение «изменением обстановки» ввиду инвалидности Ханпаши Кулаева, а также тем, что тот ранее не имел приводов в милицию. Его отец Абуркаш впоследствии утверждал, что был вынужден заплатить взятку в 4 тысячи долларов за освобождение своего старшего сына^[2]. После выхода на свободу Ханпаша в 2002 году переехал в Ингушетию; год спустя туда приехал и Нурпаша, так как старшему брату-инвалиду требовалась его помощь^[6].

По данным осетинских оперативников, Кулаев и его старший брат зарабатывали на жизнь работой на стройках^[2] (по информации газеты «Коммерсантъ», Нурпаша был плотником и занимался установкой дверей^[10]). Кроме того, по показаниям Кулаева, он три месяца прослужил в охране одного из братьев Ямадаевых, а также планировал устроиться на работу к Рамзану Кадырову^[11].

В 2003 году Нурпаша Кулаев с женой и братом проживал в ингушской станице Троицкая. Вместе с ними в доме жили чеченский террорист Рустам Ганиев, с которым Ханпаша познакомился во время войны в Чечне^[11], а также несколько боевиков и террористка-смертница Зарема Мужахоева^[12][13]. Братья Мужахоевой планировали отдать её в жёны Ханпаше Кулаеву^[13]. После ареста она давала противоречивые показания о роли братьев Кулаевых в действовавшей в Троицкой группе боевиков. Поначалу Мужахоева говорила на допросах, что Кулаевы являлись приверженцами ваххабизма и были членами подчинявшейся Шамилю Басаеву группировки^[13]. Во время суда над Нурпаши Кулаевым она утверждала, что участником незаконных вооружённых формирований был только его брат Ханпаша^[12]. По её словам, Нурпаша Кулаев не состоял в банде в станице Троицкая и не играл никакой роли в её деятельности, так как боевики ему не доверяли, поручая лишь ходить в магазин за продуктами; Кулаев также не исповедовал ваххабизм в отличие от остальных живших вместе с ним боевиков^[13].

По данным МВД Северной Осетии, братья Кулаевы разыскивались в этой республике по подозрению в причастности к терактам в городе Моздоке, однако в самой Ингушетии, где они проживали, местная милиция не пыталась их арестовать^[2].

1 сентября 2004 года 32 террориста под командованием Руслана Хучбарова, в числе которых находились братья Кулаевы, захватили свыше 1100 заложников во дворе бесланской школы № 1 и более двух с половиной суток удерживали их в заминированном здании, отказывая заложникам даже в удовлетворении минимальных естественных потребностей. 3 сентября 2004 года в спортзале школы произошли взрывы, и сотрудниками ЦСН ФСБ России был предпринят штурм. Нурпаша Кулаев был задержан бойцами спецназа, когда попытался покинуть здание, смешавшись с заложниками^[14].

Согласно показаниям Кулаева, которые он дал во время суда, летом 2004 года он с братом Ханпашой жил в ингушском селе Пседах. 31 августа 2004 года четверо боевиков, передвигавшихся по селу на автомобиле ВАЗ-2110, заставили его сесть к ним в машину, когда он шёл в магазин. Боевики потребовали от Нурпаши подтвердить, что ни он, ни его брат не сотрудничали с российскими властями. Ханпаша Кулаев, также вызванный боевиками, передал Нурпаше, что им предстоит уехать из дома, добавив, что обратно они уже не вернутся. Боевики привезли братьев Кулаевых в находившийся в лесу лагерь, где собрались террористы, готовившиеся к захвату школы № 1 в Беслане. Нурпаша Кулаев утверждал, что ни ему, ни Ханпаше, ни его односельчанам братьям Шебихановым, также включённым в группу террористов, не выдали оружие в самом лагере, а автомат, которым он был вооружён в дни теракта, он получил лишь в захваченной школе^[6]. По его словам, боевики не отпустили его домой из опасения, что Нурпаша может выдать спецслужбам местонахождение Шамиля Басаева, который 31 августа 2004 года находился в лагере под Пседахом^[15]. В лесном лагере Нурпаша также узнал о запланированных на ноябрь 2004 года терактах: боевики собирались взорвать начинённые взрывчаткой грузовики во Владикавказе и Назрани, а также совершить нападение в Грозном^[16].

Переночевав в лесу у села Инарки^[6], 1 сентября 2004 года банда террористов на грузовике ГАЗ-66 выдвинулась в Беслан. Возле села Хурикау они взяли в заложники участкового инспектора Султана Гуражева и завладели его автомобилем ВАЗ-2107^[14]. Прибыв к школе № 1 г. Беслана на двух машинах, террористы захватили в заложники мирных жителей и их детей и загнали их в спортзал школы; при этом на глазах Кулаева главарь террористов Руслан Хучбаров застрелил одного из мужчин-заложников. По словам Кулаева, часть боевиков выразила недовольство тем, что объектом захвата была выбрана школа, и потребовали вместо неё захватить находившееся неподалёку отделение милиции. Разногласия среди террористов были сразу пресечены Хучбаровым, заявившим, что захват школы — «приказ Басаева и Масхадова». Нурпаше Кулаеву, по его показаниям, было приказано стоять на посту у окон школьной столовой и следить за происходящим на улице, но самостоятельно огонь не открывать^[6].

3 сентября 2004 года, после произошедших в спортзале двух взрывов, боевики перегнали в столовую часть выживших заложников. Нурпаша Кулаев, при котором к тому времени уже не было оружия, переодевшись из камуфляжа в гражданскую одежду, подсел к учителю физкультуры Алику Цаголову. Кулаев просил Цаголова поручиться за него перед властями, утверждая, что никого не убивал и во время штурма был безоружен. Цаголов заставил Кулаева первым выпрыгнуть из окна школьной столовой, где Нурпаша был задержан бойцами спецназа, которые после этого стали проникать через окно в столовую и вести бой с террористами внутри^[17]. Старший брат Кулаева был убит в ходе штурма школы^[2].

14 сентября 2004 года Генеральная прокуратура РФ предъявила Кулаеву обвинение по 9 статьям Уголовного кодекса, в том числе в терроризме, убийстве и покушении на жизнь сотрудников правоохранительных органов^[18], а также захвате заложников^[2]. Кулаев сотрудничал со следствием и на допросах не отрицал своего участия в захвате бесланской школы^[19]. По его показаниям, в группу террористов он вошёл под принуждением брата Ханпаши и не знал, что боевики собираются захватить школу, полагая, что целью нападения будет некий «блокпост»^[10]. Нурпаша настаивал на том, что никого не убивал и производил выстрелы лишь в воздух, однако на проведённых следователями очных ставках потерпевшие утверждали, что Кулаев бил заложников прикладом в спортзале школы и стрелял из автомата в убегавших детей^[2]. Кроме того, Кулаев возмущался предъявленным ему прокуратурой обвинением в угоне грузовика ГАЗ-66, считая данное обвинение нелепым, так как по дороге в Беслан он находился не за рулём грузовика, а в кузове^[10].

17 сентября 2004 года на сайте чеченских сепаратистов «Кавказ-центр» было опубликовано письмо Шамиля Басаева, в котором он взял на себя ответственность за организацию теракта в Беслане. По заявлению Басаева, братья Кулаевы и двое их односельчан были включены им в отряд террористов «для количества» около 16:30 31 августа 2004 года, после чего он выдал им оружие и отправил на захват бесланской школы № 1; все четверо должны были выполнять обязанности часовых. Басаев отмечал, что не был лично знаком ни с кем из них, кроме однорукого Ханпаши Кулаева^[20], а показания арестованного Нурпаши назвал «несущественными»^[21].

После ареста Нурпаша Кулаев содержался в различных следственных изоляторах Северной Осетии, где его помещали в камеры с другими задержанными боевиками. Родители Кулаева, получив разрешение прокуратуры, стали навещать сына в СИЗО, привозя ему продуктовые передачи^[10]. Террорист почти не жаловался на условия содержания, сетуя лишь на то, что из-за малоподвижности он начал набирать вес^[22].

В феврале 2005 года прокуратура объявила о завершении расследования уголовного дела Нурпаши Кулаева^[23], выделенного в отдельное производство из основного дела о захвате школы № 1 г. Беслана^[24]. Общий объём дела Кулаева составил 105 томов, а потерпевшими по нему проходили более 1300 человек^[25]. На прошедших в марте — апреле 2005 года предварительных слушаниях в Верховном суде Северной Осетии был утверждён состав участников предстоящего суда над Кулаевым. Судить террориста было поручено председателю Верховного суда республики Тамерлану Агузарову, а заместитель Генерального прокурора России Николай Шепель возглавил группу гособвинителей^[25]. Во время предварительных заседаний Нурпаша Кулаев отказался от рассмотрения своего уголовного дела судом присяжных^[10].

Защищать обвиняемого Кулаева в суде первоначально должен был осетинский адвокат Умарбек Сикоев^[25], который представлял интересы бесланского террориста во время следствия по его делу^[26], но в марте 2005 года Сикоев объявил о нежелании выступать защитником Кулаева по моральным соображениям^[10]. Нурпаши Кулаева отказывались защищать и другие члены адвокатских коллегий Северной Осетии, угрожая уйти в отставку, если их назначат адвокатами Кулаева в принудительном порядке^[26]. Такую же позицию занимали и адвокаты из Чечни^[10]. Из-за отсутствия у Кулаева адвоката судебный процесс, который должен был начаться 17 мая 2005 года, оказался под угрозой срыва. 3 мая 2005 года Верховному суду Северной Осетии пришлось дать указание президенту местной адвокатской палаты Марку Гаглоеву срочно найти защитника подсудимому. В тот же день Гаглоеву удалось уговорить 26-летнего адвоката Альберта Плиева защищать Нурпашу Кулаева в Верховном суде. Новость о назначении Плиева адвокатом Кулаева не разглашалась до самого начала судебного процесса во избежание оказания на Плиева давления со стороны пострадавших в теракте^[26].

17 мая 2005 года во Владикавказе начался судебный процесс над Нурпаши Кулаевым^[27]. Во время суда Кулаев не признал вину ни по одному из предъявленных ему пунктов обвинения, утверждая, что в группу террористов, захвативших бесланскую школу, он попал из-за старшего брата^[28]. Кулаев также полностью отказался от своих показаний, которые давал на предварительном следствии в сентябре 2004 года. Тогда он подтверждал свою виновность в захвате заложников, бандитизме и незаконном хранении оружия, а обвинение в терроризме признал лишь частично. По его словам, он даже не читал протоколы своих допросов, которые подписывал в присутствии адвоката^[16]. Кулаев заявил, что во время следствия на него оказывалось давление: уже в день ареста 3 сентября 2004 года его избивали в подвале двое чеченцев, которые принудили его озвучивать нужные им показания^[6].

На процессе Кулаева дали показания более 300 человек^[29]; к февралю 2006 года допрос потерпевших и свидетелей был завершён, и стороны обвинения и защиты приступили к заключительным прениям^[5]. Гособвинитель Николай Шепель заявил в своём выступлении, что вина Нурпаши Кулаева во вменяемых ему преступлениях была доказана в ходе следствия. Сославшись на показания отца Кулаева, а также осуждённой террористки Заремы Мужахоевой, которая в мае 2003 года видела Кулаева среди боевиков из отряда Басаева, Шепель отметил, что Нурпаша был участником незаконных вооружённых формирований ещё до теракта в Беслане. Заместитель генерального прокурора подчеркнул, что Кулаев был полноправным членом захватившей школу банды террористов, а вовсе не был загнан туда силой, как он утверждал на допросах во время расследования теракта и в суде. Некоторые допрошенные в суде и на предварительном следствии потерпевшие свидетельствовали о жестоком обращении Кулаева с захваченными в заложники людьми, а также о том, что он не только стрелял в воздух для всеобщего устрашения, но и вёл стрельбу по заложникам. Николай Шепель попросил суд приговорить Нурпашу Кулаева к смертной казни ввиду опасности подсудимого для общества, а также тяжести преступлений, совершённых группой террористов, в которой он состоял^[8].

Адвокат Кулаева Альберт Плиев, выступая на прениях, указал на то, что следствие по делу его подзащитного велось с нарушениями Уголовно-процессуального кодекса. Так, 3 сентября 2004 года не был своевременно составлен протокол о задержании Кулаева, а также не взяты смывы с его рук на наличие пороха, что позволило бы с убедительностью доказать, применял ли подсудимый огнестрельное оружие во время теракта в школе № 1^[30]. Плиев утверждал, что при оценке вины Кулаева его действия следовало разграничивать от действий остальных террористов, так как, по мнению адвоката, в ходе следствия и суда не было предоставлено веских доказательств участия Нурпаши Кулаева в бандформированиях до теракта в Беслане^[15]. Защитник Кулаева заявил, что по показаниям осуждённых террористов Рустама Ганиева и Заремы Мужахоевой, а также допрошенного в суде бывшего начальника УФСБ Ингушетии Сергея Корякова, Нурпаша Кулаев, в отличие от своего брата Ханпаши, не являлся боевиком и не находился в розыске^[30][15]. Хотя Кулаев и проживал в Ингушетии в одном доме с участниками НВФ, в деятельности банды он участия не принимал. По словам адвоката, вина Кулаева во взрывах в спортзале бесланской школы, убийствах и незаконном приобретении оружия во время суда также не была полностью доказана^[15]. Альберт Плиев попросил у судьи Агузарова вынести Кулаеву «справедливый приговор»^[30][15].

Выступавший после своего адвоката Нурпаша Кулаев настаивал на том, что ни в чём не виноват, никогда не был боевиком и никого не убивал; по словам Кулаева, во время следствия его избивали 4 месяца, и досудебные показания он давал под давлением. В своём последнем обращении к суду перед окончанием процесса он также выразил соболезнования всем пострадавшим в бесланском теракте^[30][15].

26 мая 2006 года в Верховном суде Северной Осетии состоялось оглашение приговора Нурпаше Кулаеву. Судья Тамерлан Агузаров объявил, что считает полностью доказанной вину Кулаева по всем пунктам обвинения, а также признал несостоятельными показания Кулаева на суде, где он заявлял о своей невиновности. По словам Агузарова, доказательство активного участия Кулаева в захвате школы основывалось не только на свидетельствах потерпевших, но и на данных судмедэкспертиз. Так, при задержании у Кулаева были обнаружены кровоподтёки плеч, которые могли образоваться при ведении стрельбы очередями в течение продолжительного времени. Также в ходе следствия было установлено, что Кулаев был вменяем и полностью осознавал последствия своих действий во время теракта, жертвами которого стали дети и взрослые, которые не могли оказать сопротивление захватившим школу террористам^[31]. Нурпаша Кулаев был приговорён судом к пожизненному заключению в колонии особого режима; при этом в приговоре отмечалось, что Кулаев «заслуживает смертной казни», однако Тамерлан Агузаров не смог вынести террористу смертный приговор ввиду запрета Конституционного суда России на назначение судьями данного вида наказания^[31][32].

После оглашения приговора некоторые СМИ по ошибке распространили сообщения, что судья Агузаров приговорил Кулаева к «смертной казни с заменой на пожизненное заключение», хотя в России действовал не только введённый в 1996 году мораторий на применение смертной казни, но и принятое в 1999 году постановление Конституционного суда, которое запрещало судьям выносить подсудимым смертные приговоры до создания судов присяжных во всех субъектах Федерации. По словам полномочного представителя правительства в Верховном и Конституционном суде Михаила Барщевского, Тамерлан Агузаров, говоря о том, что Нурпаша Кулаев «заслуживает смертной казни», всего лишь давал моральную характеристику преступлениям подсудимого; точно так же трактовали эту формулировку и сотрудники Конституционного суда. Одновременно с этим ряд юристов и правоведов, в частности, бывшая заместитель председателя Конституционного суда Тамара Морщакова, посчитали незаконным само требование гособвинителя Николая Шепеля вынести Кулаеву смертный приговор^[33].

На последнем заседании суда Нурпаша Кулаев назвал вынесенный ему приговор «придуманными сказками»^[34] и поручил своему адвокату Плиеву обжаловать приговор в Верховном суде России^[35]. Аналогичная кассационная жалоба была направлена активистами общественной организации «Голос Беслана», полагавшими, что в тексте приговора Верховного суда Северной Осетии не были до конца отражены все причины гибели заложников во время теракта^[34].

26 декабря 2006 года Верховный суд РФ оставил в силе приговор, вынесенный в мае 2006 года, не изменив меру наказания для Кулаева и внеся лишь небольшую поправку в текст приговора: в части, касающейся статьи 205 («Терроризм») был исключён квалифицирующий признак «в целях нарушения общественной безопасности», так как, по мнению судей, в ходе теракта Кулаев стремился оказать давление на государство, а не общество^[36]. Судьи также заявили, что во время расследования теракта в Беслане заместителем Генерального прокурора Николаем Шепелем было допущено нарушение закона. Адвокату Кулаева и потерпевшим было отказано в обжаловании приговора, вынесенного судьёй Агузаровым^[32]. Ещё одна надзорная жалоба потерпевших на приговор Нурпаше Кулаеву была отклонена Верховным судом в конце октября 2007 года^[37].

В сентябре 2021 года Кулаев вновь обжаловал свой приговор, сославшись на допущенные во время суда нарушения, а также на некачественную работу своего бывшего адвоката Альберта Плиева^[38]. Получив отказ, Кулаев повторно запросил пересмотр дела в 2022 году^[39].

Во время рассмотрения кассационных жалоб в Верховном суде Нурпаша Кулаев содержался сначала в следственном изоляторе № 6 в Северной Осетии^[40], а затем — в СИЗО г. Нальчика^[37]. Летом 2006 года пресса сообщала, что Кулаева направили в колонию № 5 на острове Огненный (Вологодская область)^[41], однако эта информация была опровергнута главой Федеральной службы исполнения наказаний Юрием Калининым. Как пояснил Калинин, по закону Кулаева не могли отправить в колонию для пожизненно осуждённых до того, как Верховный суд России утвердил вынесенный террористу приговор^[40].

В 2007 году Кулаева этапировали в исправительную колонию № 18 особого режима «Полярная сова», расположенную в посёлке Харп Ямало-Ненецкого автономного округа^[42][43]. Согласно «тюремной легенде», первоначально сокамерником Кулаева в «Полярной сове» был серийный убийца Александр Пичушкин, однако после поступивших от последнего угроз Нурпаша был помещён в другую камеру^[44]. По состоянию на 2019 год он содержался в одной камере с двумя другими заключёнными^[43]. В колонии Кулаев освоил шитьё, а также стал заниматься спортом, разработав собственную программу тренировок^[42].

• Приговор Верховного суда Северной Осетии по делу Нурпаши Кулаева