Эту страницу предлагается переименовать в «Михеев против России». Пояснение причин и обсуждение — на странице Википедия:К переименованию/25 февраля 2024. Пожалуйста, основывайте свои аргументы на правилах именования статей. Не удаляйте шаблон до подведения итога обсуждения. Переименовать в предложенное название, снять этот шаблон.

Дело «Михе́ев против России» — судебный процесс, инициированный жалобой Алексея Евгеньевича Михеева против Российской Федерации, поданной им в ЕСПЧ 16 ноября 2001 года. Это дело стало одной из первых значительных побед по делам о пытках в российских силовых структурах, рассмотренных в ЕСПЧ.

Заявитель жаловался на то, что после ареста сотрудники милиции подвергали его пыткам и принуждали дать признательные показания в изнасиловании и убийстве, которых он не совершал, в результате чего он выпрыгнул в окно здания милиции и сломал позвоночник, а также на то, что расследование дела о применении пыток было неэффективным.

Решение по делу было вынесено 26 января 2006 года. ЕСПЧ постановил, что по отношению к Михееву было применено жестокое обращение, что является нарушением 3 статьи Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Также было установлено нарушение статьи 13 Конвенции по причине отсутствия эффективных средств правовой защиты по жалобе на бесчеловечное обращение. Суд постановил, что заявителю должна быть выплачена компенсация материального и морального вреда^[1].

Вечером 8 сентября 1998 года двадцатидвухлетний житель Нижнего Новгорода Алексей Михеев, на тот момент работавший инспектором ГАИ, и его друг Илья Фролов, находясь в Богородске, познакомились с двумя девушками — М. Савельевой и Ю. Крыловой^[2]. Некоторое время все четверо провели вместе, катаясь на автомобиле Михеева, после чего Крылову по её просьбе отвезли домой, а Савельева с молодыми людьми поехала в Нижний Новгород. В Нижнем Новгороде девушка попросила отвезти её обратно в Богородск, но Михеев отказался, так как было уже поздно и он чувствовал усталость. Он предложил девушке переночевать у него дома, сообщив, что там же находятся его родители, но она отказалась и вышла из машины у автобусной остановки, сказав, что отправится к знакомым^[3].

10 сентября 1998 года мать Савельевой обратилась в Богородский городской отдел внутренних дел с заявлением об исчезновении её несовершеннолетней дочери, которая ушла из дома 8 сентября 1998 года и не вернулась^[4]. В тот же день, по подозрению в причастности к исчезновению девушки Михеев и Фролов были доставлены в Богородский ГОВД, где были допрошены следователем Наумовым, а затем помещены в камеру; при этом никаких обвинений им предъявлено не было^[3].

На следующий день, 11 сентября, сотрудники Богородского ГОВД Дунаев, Наумов и Тюльченко незаконно провели обыски квартиры и машины Михеева, а также гаражей и дачи, принадлежавших его деду. Обыски производились без присутствия понятых, при осмотре гаражей и дачи не составлялись никакие протоколы, а обыски квартиры и машины были запротоколированы как осмотр места происшествия. При обыске в машине сотрудники милиции якобы обнаружили и изъяли 3 пистолетных патрона, понятые при этом не присутствовали и были приглашены для подписания протокола уже после того, как якобы были обнаружены патроны^[2][3].

Сотрудники Богородского ГОВД сочли необходимым продолжить содержать Михеева и Фролова под стражей. Так как законных оснований для дальнейшего задержания не было, Дунаев, Наумов и Тюльченко решили их сфабриковать, сфальсифицировав рапорты о совершении Михеевым и Фроловым мелкого хулиганства. 12 сентября на основании подложных рапортов судья Богородского районного суда вынесла постановление о наложении на Михеева и Фролова административного ареста на 5 суток с 11 сентября 1998 года^[3].

С 11 по 16 сентября сотрудники ГОВД допрашивали Михеева и Фролова, принуждая их сознаться в изнасиловании и убийстве Марии Савельвой и написать заявление о явке с повинной.

16 сентября Фролов был освобождён, а против Михеева возбудили уголовное дело за хранение боеприпасов. Основанием для возбуждения этого дела стал протокол незаконного обыска автомобиля Михеева^[5]. Фролова привлекли к этому делу уже в качестве свидетеля. 16 сентября он был вызван на допрос в Ленинский РУВД, где после допроса снова был незаконно задержан. После избиения и угроз со стороны заместителя начальника УВД Нижегородской области Петра Сибирёва и заместителя прокурора Нижегородской области Владимира Муравьёва он оговорил себя и заявил, что вместе с Михеевым изнасиловал и убил Савельеву. После признания Фролов указал вымышленное место, в котором они якобы закопали труп^[2].

С 17 по 19 сентября Михеев подвергался интенсивным допросам. Несмотря на то, что он был задержан за хранение боеприпасов, допрашивали его только по делу об исчезновении Савельевой.

19 сентября, после признания Фролова и безуспешных поисков трупа, к Михееву были применены пытки с применением электрического тока. Под воздействием этих пыток и угроз Алексей Михеев оговорил себя и признался в изнасиловании и убийстве Савельевой, после чего ему предложили сознаться ещё в нескольких нераскрытых убийствах, на что он также согласился. После получения признательных показаний сотрудники милиции отошли от Михеева. Не отдавая себе отчёта в своих действиях и, вероятно, находясь в реактивном состоянии после пыток, Михеев вскочил со стула, на котором его пытали, и кинулся к окну кабинета. Разбив стекло головой, он выпрыгнул из окна и, упав на стоявший во дворе РУВД милицейский мотоцикл, получил тяжёлый компрессионный перелом позвоночника (L-I) с размозжением спинного мозга, а кроме того, ряд других травм^[3].

В этот же день живая и невредимая Мария Савельева самостоятельно вернулась домой^[4].

В июле 1999 года Алексей Михеев обратился в Нижегородское общество прав человека (НОПЧ) за помощью в восстановлении своих прав. После регистрации Региональной общественной организации «Комитет против пыток» материал был передан в КПП с присвоением ему регистрационного номера «01». Таким образом, дело Михеева стало первым делом, по которому нижегородские правозащитники провели комплекс мероприятий, получивших впоследствии название «общественное расследование пыток»^[6].

Общественное расследование сопровождалось вскрытием целого пласта фабрикаций административных и уголовных дел в отношении Алексея. Основными линиями расследования стали уголовное дело № 68241 (по факту выпадения Михеева из окна здания Ленинского РУВД) и уголовное дело № 310503 (по факту составления подложных рапортов сотрудниками Богородского ГОВД в отношении Михеева).

Доказательства по делу собирались сотрудниками информационно-аналитического центра НОПЧ Игорем Каляпиным и Марией Смородиной совместно с комиссией по правам человека Нижегородской области и её тогдашним председателем Сергеем Шимоволосом. Были детально опрошены сами Михеев и Фролов, их родные и близкие, пациенты больницы, с которыми Михеев находился на лечении, а также изучены медицинские документы. Пациенты Матвеев С.Н и Белянин В. В. разрешили использовать свои показания в правоохранительных органах и суде, и сами просили о вызове их в качестве свидетелей. Были опрошены и понятые, якобы присутствовавшие при обыске машины Михеева — они показали, что не присутствовали при извлечении патронов из автомобиля. Кроме того, объяснения дала правозащитникам и Мария Савельева, заявившая, что не имеет никаких претензий к Михееву. Руководителем ИАЦ НОПЧ Игорем Каляпиным был представлен предварительный отчёт о проверке по заявлению Михеева^[7].

Таким образом, после получения доказательств пыток, незаконных обысков и других грубых нарушений прав человека в отношении Михеева работа по делу велась правозащитниками сразу по нескольким направлениям. Во-первых, усилия сотрудников НОПЧ, а затем и КПП были направлены на идентификацию и привлечение к ответственности лиц, организовывавших и применявших пытки к Михееву в Ленинском РУВД города Нижнего Новгорода. Во-вторых, правозащитники добивались привлечения к ответственности милиционеров, сфабриковавших в отношении Михеева административный материал в Богородске. В третьих, имея на руках неопровержимые свидетельства невиновности Михеева в инкриминируемых ему преступлениях и осознавая, что уголовное преследование ведётся с единственной целью сломить его волю и заставить отказаться от показаний против своих мучителей, сотрудники КПП также подключились к защите его от уголовного преследования. Для представления интересов и защиты Михееву был предоставлен адвокат Юрий Сидоров. Кроме того, представителем интересов жертвы стал и сам Игорь Каляпин^[6].

21 сентября 1998 года мать пострадавшего, Людмила Николаевна Михеева, подала заявление в прокуратуру Ленинского района с требованием принять меры в отношении сотрудников милиции, применявших пытки к её сыну. Было возбуждено уголовное дело № 68241 по признакам преступления, предусмотренного ст. 110 УК РФ («доведение до самоубийства») «по факту выпадения Михеева из окна»^[3].

Кроме того, Людмила Михеева подала в прокуратуру города Богородска заявление с жалобой на превышение должностных полномочий сотрудниками РОВД при административном аресте Михеева, при обыске его квартиры и машины. Только спустя полтора года, в марте 2000, было возбуждено уголовное дело по ст. 292 УК РФ («должностной подлог»)^[3].

В общей сложности расследование дела Михеева заняло 7 лет, в течение которых оно больше двадцати раз прекращалось и не менее трёх раз приостанавливалось^[8].

По мнению правозащитников, изматывающий характер следствия и неоднократно возобновлявшееся уголовное преследование Михеева были направлены на то, чтобы вынудить его отказаться от борьбы, как это в итоге сделал второй пострадавший — Фролов, который отказался от показаний и затем был принят на работу в органы МВД^[9].

По делу о доведении до самоубийства 30 ноября 2005 года суд признал виновными Игоря Сомова и Николая Костерина и назначил им наказание в виде четырёх лет лишения свободы каждому с лишением права занимать должности в правоохранительных органах сроком до трёх лет с отбыванием наказания в колонии общего режима. Осуждённые были арестованы в зале суда^[10]. При этом в возмещении морального вреда в размере двух миллионов рублей год спустя Ленинский районный суд Нижнего Новгорода Михееву отказал^[11]. В 2009 году было постановлено взыскать с бывших милиционеров, осуждённых по делу Михеева, 8,5 миллионов рублей в пользу Российской Федерации. Ровно столько государство выплатило Михееву в связи с требованием, которое постановил выполнить Европейский суд по правам человека^[12][13].

После череды отказов в расследовании дела прокуратурой Нижнего Новгорода 16 ноября 2001 сотрудниками Комитета против пыток Юрием Сидоровым и Ольгой Шепелевой, действующими в качестве представителей Алексея Михеева, в Европейский суд по правам человека была направлена жалоба на нарушение Российской Федерацией статей 3, 5, 8 и 13 Европейской Конвенции по Правам человека (ЕКПЧ) в отношении их доверителя. 1 декабря 2001 года жалоба была зарегистрирована Судом. Параллельно этому продолжались безуспешные попытки добиться эффективного взаимодействия с прокуратурой Нижнего Новгорода^[3].

26 февраля 2003 представитель Михеева подал в ЕСПЧ просьбу о рассмотрении жалобы в приоритетном порядке, так как здоровье Михеева стабильно ухудшалось. К заявлению были приложены копия выписки из истории болезни Михеева, заключение лечащего врача, справка о доходах Михеева и прожиточном минимуме в Нижегородской области. 24 марта 2003 своим письмом в адрес Сидорова ЕСПЧ подтвердил получение документов. Учитывая доводы, приведенные в заявлении, дело обещали рассмотреть в течение 2003 года при первой возможности. Уведомление о том, что жалоба Михеева будет рассмотрена ЕСПЧ в кратчайшие сроки, было направлено прокурору Нижегородской области^[3]. 17 декабря 2003 от уполномоченного Российской Федерации при ЕСПЧ Павла Лаптева в Суд поступил меморандум государства-ответчика. В нем выражалось мнение российских властей о преждевременности вопросов Суда о соблюдении в отношении Михеева статьи 3 Конвенции, так как уголовное дело о применении к Михееву пыток расследуется прокуратурой Ленинского района города Нижнего Новгорода^[5].

Европейский суд по правам человека после рассмотрения жалобы по делу «Михеев против России» по существу, 26 января 2006 года, установил, «что жестокое обращение в данной ситуации достигло уровня пытки по смыслу Статьи 3 Конвенции»^[14]. Суд также постановил, что была нарушена и ст. 13 Конвенции, так как «Заявителю было отказано в достаточно эффективном расследовании и, соответственно, в доступе к остальным средствам правовой защиты, имевшимся в его распоряжении, включая право на компенсацию»^[14]. В Европейском суде по правам человека формат судебных тяжб предполагает наличие, с одной стороны, индивидуальных заявителей и, с другой, — государства^[15]. Как правило, для того, чтобы обратиться в ЕСПЧ, необходимо исчерпать все внутренние средства защиты (все судебные инстанции). Российские власти в процессе судопроизводства вносили возражения по поводу того, что сторона Заявителя не соблюла это требование, однако суд их отклонил, в качестве одного из оснований выдвинув тезис о том, что «приговор от 30 ноября 2005 года касался только факта жестокого обращения и не затрагивал предполагаемых изъянов в расследовании, которые являются одним из основных предметов жалобы Заявителя в данном деле. Следовательно, хотя указанный приговор должен рассматриваться как неотъемлемая часть следственного процесса, он, с учетом обстоятельств дела, не повлиял на статус заявителя как „жертвы“ по тем нарушениям, о которых он заявляет»^[16]. Другими аргументами, которые повлияли на решение ЕСПЧ по данному делу, стали:

1. Отказ со стороны России предоставить материалы уголовного дела;
2. Выявленные Судом проблемы в досудебном расследовании;
3. Наличие связи между лицами, которые были ответственны за проведение расследования и теми, кто предположительно участвовал в жестоком обращении с А. Михеевым (речь шла о заместителе прокурора области Муравьеве);
4. Предвзятость в пользу сотрудников правоохранительных органов во время судебных процессов — к их показаниям выражалось полное доверие;
5. Игнорирование во время судебного расследования фактора сфабрикованности протоколов, фигурировавших в деле^[16].

Основному пострадавшему в этом деле, Алексею Михееву, была присуждена, по решению ЕСПЧ, денежная компенсация в размере 250 тысяч евро^[17]. Однако эти деньги не помогли ему вновь встать на ноги или изменить жилищные условия^[9].

27 января 2006 г. судебная коллегия Нижегородского областного суда оставила без изменений приговор в отношении Игоря Сомова и Николая Костерина, признанных виновными в превышении должностных полномочий, которое было совершено с применением насилия и причинением тяжких последствий в отношении Алексея Михеева. Таким образом, кассационные жалобы стороны защиты и кассационное представление областной прокуратуры были оставлены без удовлетворения и вынесенный 30 ноября 2005 г. приговор в отношении сотрудников милиции вступил в законную силу. Областной суд особенно подчеркнул, что приговором суда первой инстанции «обосновано наличие прямой связи между действиями Сомова и Костерина, в том числе связанных с воздействием на потерпевешего электротока, и наступившими для Михеева тяжкими последствиями»^[10].

Безнаказанным остался заместитель начальника ГУВД области Петр Сибирев. По словам Алексея Михеева, находясь в Ленинском РОВД, он не мог не знать, что к арестованному по громкому делу подозреваемому применяются пытки, однако ничего не предпринял, чтобы прекратить истязания. Определенные выводы сделали для себя сотрудники Ленинского РОВД — поставили на окна железные решетки^[9].

В своем докладе о России в 1999 году организация Human Rights Watch отметила:

Пытки Алексея Михеева — это особенно вопиющий пример методов российской полиции.

Оригинальный текст (англ.)

The torture of Aleksei Mikheev was a particularly egregious example of Russian police methods^[18].

Amnesty International заявила, что поддерживает осуждение двух полицейских, которые прямо участвовали в пытках Михеева, и выразила надежду, что все сопричастные будут привлечены к ответственности^[19].

Французская организация ACAT (Action des chrétiens pour l’abolition de la torture) упоминает дело Михеева в своем докладе о пытках в России. Это дело, помимо других, позволило ACAT заключить:

В Российской Федерации пытки — это широко распространенное явление, которое глубоко укоренено в государственных учреждениях.

Оригинальный текст (англ.)

In the Russian Federation, the torture phenomenon is today commonplace and deeply rooted in the State institutions^[20].

Резонанс дела в первые годы в сравнении с последующими был не так велик из-за того, что доступ к информации широкой общественности предоставляли в основном телевидение и печатные СМИ.

Несмотря на это, у Нижегородского общества прав человека имелся (и по-прежнему функционирует) сайт, где можно найти «Предварительный отчёт по проверке заявлений гр. Михеева А. Е., Фролова И. С.» за авторством Игоря Каляпина (1999) — одного из будущих учредителей Комитета против пыток^[21]. В разделе «Новости» есть информация о том, как боролись с применением пыток в Нижнем Новгороде^[22].

Пиком общественного резонанса по делу можно считать 2005—2006 годы. В ноябре 2005 года сотрудников МВД Сомова и Костерина приговорили к реальным срокам заключения, а в январе 2006 года ЕСПЧ присудил компенсацию Михееву в размере 250 000 евро (суммарно) по делу «Михеев против России». В эти годы дело Алексея Михеева освещали печатные СМИ, интернет-издания и телевидение.

В 2004 году Алексей Михеев проходил реабилитацию в Норвегии. Его лечение было оплачено норвежским фондом полицейских в отставке и норвежским журналистом, который снял об Алексее сюжет для одного из местных телеканалов^[5][23].

• Пытки заключенных в ИК №1 Ярославской области
• Дело о пытках осуждённых в тюремной больнице под Саратовом
• Дело Лапина (Кадета)
• Дело ЮКОСа
• Пытки в России
• ЕСПЧ и Россия
• Болотное дело
• Постановления ЕСПЧ по делам о событиях в Чечне
• Комитет против пыток (Россия)

•  Почему в России пытают