Работал в Инсарском уездном продовольственном комитете (Пензенская губерния) делопроизводителем (январь 1917—1918), заведующим продовольственным управлением (по декабрь 1918); затем — в Пензенском губернском продовольственном комитете: заведующим рабочим снабжением, заведующим продовольственным распределением. С февраля по август 1921 года — ответственный секретарь Инсарского уездного комитета РКП(б)[3].
ВЧК—ОГПУ—НКВД
С 1921 года служил в органах ВЧК—ОГПУ—НКВД — член коллегии Пензенской губернской ЧК. С 20 декабря 1921 года — в Секретно-политическом отделе ВЧК—ГПУ: помощник, с 01.08.1922 — заместитель начальника 5-го отделения; с 04.01.1923 — заместитель начальника 2-го отделения; с 13.03.1923 — заместитель начальника 11-го отделения. С 20 мая 1923 года — секретарь Секретно-политического отдела, одновременно (26.04.1926 — 23.05.1928) — начальник 7-го отделения[3]. Занимался учётом дел обвиняемых в антисоветской деятельности и контрреволюции, а также агентурой в СССР. В январе—феврале 1929 года руководил секретным вывозом находившегося в ссылке в Алма-АтеЛ. Д. Троцкого в Одессу и депортацией его на пароходе «Ильич» из СССР в Турцию.
С 1 декабря 1929 года — секретарь, с 11 ноября 1931 года — 1-й секретарь коллегии ОГПУ СССР. C 11 июля 1934 по 28 ноября 1936 года — секретарь НКВД СССР, одновременно (с 11.07.1934 по 29.03.1937) — ответственный секретарь Особого совещания при НКВД СССР[3]. Занимался выработкой механизма репрессивных акций, составлял все нормативные документы о порядке обращения с заключёнными и подследственными. Один из доверенных лиц наркома НКВД Г. Г. Ягоды[6]. Один из организаторов судебного процесса над сторонниками Г. Е. Зиновьева и Л. Б. Каменева в 1936 году. Писал сценарий процесса: что должны сказать подсудимые. Несколько раз устраивал репетиции: прорабатывал с каждым подсудимым отдельно отведённую для него роль[4].
После прихода на пост главы НКВД Н. И. Ежова некоторое время оставался секретарём НКВД. Ему была поручена организация Первого и Второго Московских процессов в январе 1937 года[4]. Хорошо знал лично Н. И. Ежова, с которым у него были приятельские отношения.
В марте 1937 года был снят с должности секретаря, уволен из НКВД и исключён из ВКП(б) как «идейно чуждый элемент»[4]. Поводом для смещения Буланова стала информация о том, что он занимается распределением между руководителями НКВД ценностей, конфискованных у арестованных. Об этом стало известно Сталину, и тот якобы распорядился уволить Буланова и исключить его из партии[4][8].
Заняв пост секретаря коллегии ОГПУ, Буланов своим неприкрытым подхалимажем в адрес Ягоды добился его полного доверия и стал, по существу, его первым помощником. Он по своему усмотрению представлял к награждению знаком «Почётный чекист» за всевозможные «доблести», подчас совершенно не связанные с оперативной работой, хозяйничал в кладовых ОГПУ, где хранились ценности, изъятые у спекулянтов и валютчиков. Часть этих ценностей он раздавал по своему усмотрению жёнам высокопоставленных работников ОГПУ — Паукера, Лурье, Успенского и других, а также ближайшим своим холуям вроде Макса Станиславского.
29 марта арестован[3][5][9][К 2]. Был одним из обвиняемых на Третьем московском процессе. Обвинялся в участии в заговоре Г. Ягоды, на которого дал на суде показания, отличающиеся тщательной детализацией. Признан виновным в попытке отравить Ежова.
Когда он <Ягода> был снят с должности наркома внутренних дел, он предпринял уже прямое отравление кабинета и той части комнат, которые примыкают к кабинету, здания НКВД, там, где должен был работать Николай Иванович Ежов. Он дал мне лично прямое распоряжение подготовить яд, а именно взять ртуть и растворить её кислотой. Я ни в химии, ни в медицине ничего не понимаю, может быть, путаюсь в названиях, но помню, что он предупреждал против серной кислоты против ожогов, запаха и что-то в этом духе. Это было 28 сентября 1936 года. Это поручение Ягоды я выполнил, раствор сделал. Опрыскивание кабинета, в котором должен был сидеть Ежов, и прилегающих к нему комнат, дорожек, ковров и портьер было произведено Саволайненом в присутствии меня и Ягоды. Это было 29 сентября. Ягода сказал мне, что это опрыскивание нужно делать 5-6-7 раз, что и было сделано. Я два или три раза приготовлял большие флаконы этого раствора и передавал их Саволайнену. Распрыскивал тот из пульверизатора. Помню, что это был большой металлический баллон с большой грушей. Я знаю этот пульверизатор, он был в уборной комнате у Ягоды, заграничный пульверизатор. Второй и третий раз разбрызгивание производил Саволайнен в моём присутствии, остальные разы без меня. Обо всём он говорил и мне, и докладывал Ягоде.
Должен ещё добавить, что 28 сентября, когда был этот разговор, Ягода вынул из своего шкафчика, где у него находилось много каких-то вещей, в частности, пузырьков, и передал мне две ампулы, по внешнему виду нерусского производства, сказав мне при этом: это — яды, которые нужно разбрызгивать одновременно со ртутным раствором. Что это было, как это называлось, я не знаю. Я это передал Саволайнену, и тот разбрызгал вместе со ртутным раствором.
Вот всё, что мною сделано в части покушения на жизнь Николая Ивановича Ежова.
— Судебный отчёт // Матер. / Воен. кол-я Верх. Суда СССР. Вечернее заседание 8 марта 1938 года. — М., 1997.
В ходе следствия по «делу» самого Ежова весной—летом 1939 г. бывший нарком НКВД признал, что показания Буланова и Саволайнена были им сфабрикованы, чтобы лучше выглядеть в глазах Сталина. 13 марта 1938 года Военной коллегией Верховного Суда СССР по ст. 58la, 2, 7, 8, 9, 11 УК РСФСР приговорён к высшей мере наказания[3][5][9][10]. Расстрелян в ночь на 15 марта1938 года[5][9]. По свидетельству начальника 1-го отдела ГУГБ НКВД СССР И. Я. Дагина, Буланов был в таком жалком состоянии (ему была обещана жизнь лично Ежовым), что нарком НКВД приказал дать ему коньяка. Место захоронения — спецобъект НКВД «Коммунарка». Реабилитирован 4 февраля 1988 года постановлением Пленума Верховного Суда СССР[5][9][К 3].
Была расстреляна в 1938 г. и его гражданская жена как «японская шпионка».
По лестнице подымались двое последних гостей.
— Да это кто-то новенький, — говорил Коровьев, щурясь сквозь стёклышко, — ах да, да. Как-то раз Азазелло навестил его и за коньяком нашептал ему совет, как избавиться от одного человека, разоблачений которого он чрезвычайно опасался. И вот он велел своему знакомому, находящемуся от него в зависимости, обрызгать стены кабинета ядом.
— Как его зовут? — спросила Маргарита.
— А, право, я сам ещё не знаю, — ответил Коровьев, — надо спросить у Азазелло.
— А кто это с ним?
— А вот этот самый исполнительный его подчинённый. Я восхищён! — прокричал Коровьев последним двум.
Художественный фильм «Враг народа — Бухарин» (СССР, США, 1990). Режиссёр: Леонид Марягин. В фильме — один из обвиняемых по делу антисоветского «право-троцкистского блока».
↑Уволен из органов 8.7.1937 [см.: Буланов, Павел Петрович(рус.). Кадровый состав органов государственной безопасности СССР. 1935−1939. Дата обращения: 14 октября 2018.].
↑По другим данным, реабилитирован в 1956 году, восстановлен в КПСС.
Петров Н. В., Янсен М.Указатель имён: Буланов Павел Петрович // «Сталинский питомец» — Николай Ежов. — М.: РОССПЭН, 2009. — 447 с. — (История сталинизма / ред. совет: Й. Баберовски [и др.]).
