вариант А излагает спор букв еврейского алфавита за честь образовать первое слово истории миросотворения— «Берешит»;
вариант Б является собранием аллегорико-мистических агадических текстов, внушённых названиями различных букв, и где каждая буква образует особый акростих (нотарикон)[1].
Начиная свои труды словами «Рабби Акива сказал», составители обоих вариантов приписывают тем самым их авторство Акиве (I—II века). Оба варианта приведены вместе в амстердамском издании 1708 года, как будто дополняющие друг друга[1].
Существует 3-й вариант, называемый «Мидраш де-рабби Акива аль ха-Таггин и Циюним»[2], приписываемый Акиве и занимающийся изучением букв алфавита с целью найти в каждой из них какое-либо символическое обозначение Бога, творения, Торы, Израиля, а также еврейских обычаев и обрядностей. Этот вариант был опубликован Еллинеком[3] (1873)[1].
Вариант А — древнейшего происхождения, по мнению Еллинека, и, наоборот, недавнего происхождения, по мнению Блоха, — излагает спор букв еврейского алфавита за честь образовать первое слово истории миросотворения— «Берешит». Этот мидраш является продолжением легенды, приводимой в «Берешит Рабба» и «Шир га-Ширим Рабба» (V, 11) и повествующей, что первая буква алфавита — алеф (א) — жаловалась Богу на предпочтение, оказанное букве бет, которой начинается Пятикнижие, и успокоилась только тогда, когда ей было обещано, что ею будут начаты десять заповедей, данных Богом на горе Синае (אנכי — Я есмь)[1].
Содержание
Все буквы, начиная с последней, тав, предъявили свои права на первенство. Но все они были отвергнуты вплоть до бет, начальной буквы слова браха («благословление», «восхваление»), которая и была выбрана. Только алеф выказал скромность, не принимая участия в общих жалобах; ему было предоставлено за это быть первым в ряду всех букв (означая собой Божественное единство) и было обещано первое место в тексте синайского откровения[1].
Это соперничество сопровождается агадическим изложением форм различных букв и толкованием различных сочетаний букв алфавита: например:
соединяя 1-ю букву алфавита с последней, 2-ю со второй с конца, 3-ю с третьей с конца и т. д., получаем сочетание др.-евр. את בש גר דק и т. д.:
при этом таким двухбуквенным словам подыскивается более или менее подходящий нравоучительный смысл[1].
Комментарии
Вариант A отличается большим единством плана и, как доказал Еллинек[13], древнее варианта Б. Он если не совпадает, то непосредственно следует по времени за «Шаббат», согласно которому (104а) школьников эпохи Иошуи бен-Леви (начало III века) обучали еврейскому вероучению при помощи указанных мнемонических приемов, вместе с тем сообщая им правила нравственности. Еллинек даже полагает, что данный мидраш был составлен с целью познакомить детей с алфавитом[1].
Вариант Б — это компиляция аллегорических и мистических агад (трактатов), внушённых названиями различных букв, причём каждое название буквы образует особый акростих (нотарикон). Так, например[1]:
алеф, אלף, представляет нотарикон фразы др.-евр.אמת למד פיך — «к правде приучай уста твои». Кроме того, алеф (א) — начальная буква названий многих добродетелей: правды (אמת) веры, אמונה, творческого слова Божия אמר и т. д.
Бет (ב) напоминает по форме дом (баит; отсюда и название) и представляет первую букву слов ברכה «благословение», בינה созерцание, которое всего более ценится в изучении закона.
Гимель (ג) намекает на гмилут хасадим[фр.] (милосердие — и особенно Божие), на дождь (евр. «гешем»), падающий по милости Божией, и на Его величие (гедула) в небесах и т. д.[1]
Вариант Б (который Грец[15] считает первоначальным, еврейский же «Енох» и «Шиур кома» — лишь отрывками из него), не обладает внутренним единством плана, а представляет лишь простую компиляцию агадических отрывков, выхваченных наудачу из различных каббалистических и мидрашитских трудов, без всякой связи, кроме чисто внешней, обусловленной порядком букв алфавита; этот вариант тоже основывается на «Шаббат» (104а). Еллинек доказал, что составление его относится к сравнительно позднейшему времени, как это явствует из арабской формы букв и многочисленных указаний на арабский быт. Он получил, однако, особую ценность как хранилище тех чисто каббалистических идей, которые едва не подверглись забвению из-за выраженных в них грубо антропоморфических взглядов на Божество[англ.], оскорблявших более просвещённых людей последующего времени[1].
Талмуд
Талмуд утверждает[16], что Моисею на Синае было сказано, что каждая буква Торы сделается предметом галахических толкований рабби Акивы бен-Иосифа, и что он и pабби Элиезер — по «Берешит Рабба» (гл. I), — сумеют найти сокровенный смысл в двойственной форме букв др.-евр.מנצפ"ך[1].
